А.Казаков. Село Московское, печаль кондовая, неизбывная...(3)

Главная » Статьи » Традиции » Казаков Анатолий

Село Московское, печаль кондовая, неизбывная...(3)

Замечательным журналистом Сергеем Максимовичем Маслаковым за последние эти годы было написано очень много статей о деревнях и сёлах Братского и Усть – Илимского районов. Это «Короткий век острова Московский», «Родословная повстанца Константина Серышева», « Потомки Дубыни», «Деревня Матера и её жители», «Большеокинские хроники», «Жизнь Тихона Серышева», «Земляки повстанца Серышева», «Хранитель деревни Анчериково» и многие, многие другие. Найти их можно на сайте «Имена Братска» и на сайте газеты « Сибирский характер». К тому же мне известно, что благодаря широкому распространению газеты, многие деревенские эти газеты бережно хранят, как драгоценную память об отчем Братском и Усть - Илимском крае. Думаю также, что и братским краеведам эти, воистину праведные труды Сергея Максимовича, будут интересны.

Тираж у книги Нины Фёдоровы Жмуровой «Помнить дольше, чем живу» всего пятьсот экземпляров. Это, конечно же, очень мало, именно потому я и пытаюсь поподробнее написать об этой замечательной книге. Ниной Фёдоровной уникально представлено, как именно разговаривали жители наших Ангарских деревень, и вот попробуй, удержись, чтобы не привести эту кондовую, воистину прекрасную речь. Здесь к тому же приведены выдержки из словаря говоров русских старожилов Байкальской Сибири (автор Г.В. Афанасьева – Медведева). С немалым волнением выписываю:

« Сейчас бы стары люди поднялись с кладбища, посмотрели и со страха снова померли. Все деревни ангарские, весь народ в разбросах, все разъехались. Вот эти ГЭСы понастроили, всё затопили, весь народ выкоренили отцель».

« А какой хлеб рождался, ой – е – ей! А стряпоться – то, счас бы эту крупчатку. Там же Христова земля! У нас золотые острова! Всё утопили, всё жалко».

« Ангара – то раньше чистой была. Вода, как хрусталь! Пьёшь её, не напьёшься. А сейчас до чего дожили, угробили всё кругом, заразится скоро всё кругом, всё и всех угробят».

«Раньше знали, когда рыбу ловить, когда утку добывать, когда ягоду собирать, сейчас одни браконьеры».

« Раньше хоть бедно жили, даже трудно бывало, но честно, открыто и дружно, помогали друг дружке, чем могли».

« Острова же были, туда на лодках плавали. Сено косили, гребли, копнили, зароды ставили. Управишься с сеном, обратно едешь, песни поёшь».

« Ангара – то, знашь, кака певу – у – уча – то! На жнитво идёшь – поёшь, с бичевой идёшь – поёшь, илимку тянешь – поёшь. А пели – то! У нас тятя запоёт – аж тайга колется! Или у кого соберёмся да как зинем – зинем! Аж вдыха не хватат! Старики говорят: « Эх, голоса, как зинут – лампа гаснет! Матеря, отцы поют и дети за имя».

« Ой, как гуляли – то, мы? Ой, как гуляли! На лодках на Матеру уезжали, а там, на берегу старушки с ребятишками ждут. Только лодки подъезжают, уже все знают, чья лодка. Настолько были все дружественный народ. Счас – то ничего этого нету, пьют безбожно, да дерутся».

« Раньше – то к друг дружке собирались, вяжут, шьют, прядут ли , кого ещё делают, не пьянствовали, делом занимались».

«Раньше – то народ и жил влюбовинку, и работал влюбовинку, а не как сейчас»…

Интересными в книге мне показались выдержки по Сибири П.Н. Буцинского, и без волнения в душе тут не обойдёшься, потому снова выписываю:

« Русский человек легко ориентируется в каждой новой местности, способен перенести всякий климат и вместе с тем умеет ужиться со всякой народностью. Благодаря этой способности, помимо превосходства культуры, он быстро превращал в свою плоть и кровь всяких сибирских инородцев, хотя, конечно, и сам не вполне оставался тем, кем и чем был до переселения в Сибирь. Разное происхождение, разная вера, разный язык, иные нравы и обычаи не препятствуют ему даже входить в семью инородца, вместе пить и есть, но славить Бога по – своему, по – христиански».

После я долго размышлял, ведь действительно, русский человек, осваивая Сибирь, жил вместе с тунгусами, бурятами, тувинцами, и разделял с ними хлеб и соль. Но раньше я думал, что в особенности в шестнадцатых, семнадцатых, восемнадцатых веках на западе нашей страны православие было развито сильнее. Углубляясь в этот вопрос, обнаружил, что действительно - на западе храмы строились большими и благолепными. Теперь понимаю, ведь крестили меня в Горьковской области, а там и в Советское время было достаточно много действующих храмов. Помню, как везли меня, маленького на телеге в Саканы. И до сих пор явственно встаёт перед глазами купель и расписные стены храма. Как батюшка бережно берёт меня и опускает в купель. Именно купель вспомнил в своей замечательной книге «Время собирать камни» Великий русский писатель Владимир Солоухин, утверждая, что она нас всех объединяла. У нас - в молодом Братске, вполне понятно - храма тогда не было. Позднее я узнаю, что в Братском и Усть - Илимских районах когда – то было множество деревянных храмов. Признаюсь честно, что это меня сильно порадовало и огорчило одновременно, и, надо признать, такое состояние привычно для нашего нутра.

Глядя на то, как развивается современный мир, невольно думаешь, что цивилизация эта современная очень во многом безнравственна, хоть и мнит себя образованной. Я вспоминаю своих деревенских ровесниц, которые доили коров, мыли в избе полы простой тряпкой, от чего дома, дух стоял свежий, избяной. Уж они, сердешные, умели делать любую деревенскую работу, а она, как известно, надсада. Но, тем не менее, не устаёшь дивиться работоспособности и мудрости деревенских жителей, а нынче чего…

Именно потому, глядя на современную молодёжь становится очень грустно, а ведь они, наши мальчишки и девчонки, совсем не виноваты в этом. Засухи на таланты в России ни когда не было, а случилось так, что взрослые дяди и тёти, добравшись до чиновничьих кресел, доумничались до того, что погубили деревни и сёла, всегда и во все времена духовно – нравственную силу России. Сказано уже об этом, пересказано, но Боже, как же надеялись жители села Московское, что их село – миллионер будет жить, и надежда эта была обоснованной, ибо ложе искусственного Братского водохранилища уже было затоплено, слегка подтопив угодья села, кормившего гидростроителей своей наивысочайшего качества продукцией. Но последующая, Усть – Илимская ГЭС, убила у них последние надежды. Вот и не стало колхоза – миллионера. Поплыли по затопленным чернозёмным землям, дававшим стране каждый год два государственных плана по сдаче зерновых, всплывшие дома, гробы с их предками, чирки из свиной шкуры и многая деревенская утварь, ибо всё с собою сроду не увезёшь. Погибли ценные породы рыбы. Но тетрадка Ивана Михайловича, в которой он записал все фамилии и прозвища своих земляков поимённо и пофамильно - осталась. В ней можно прочесть, кто когда родился, кто когда умер, кто воевал, а кто погиб в Великую Отечественную. Но и этим не ограничился этот удивительный человек: он переписал всех пожилых мужиков, женщин, подростков, заменивших своих отцов. Вот как обозначены у него заголовки: «Девушки, девочки во время войны, работающие на трудовом фронте», «Трудовой фронт подростков, заменивших взрослых, ушедших на войну», «Женщины, работающие в отрыве от дома ( без пощады) во время войны», «Многодетные женщины на трудовом фронте во время войны», «Пожилые женщины на трудовом фронте во время войны», «Подростки, окончившие 4 класса, пошли работать в колхоз…»

Снова и снова привожу выдержки из книги Нины Фёдоровны, основанные на воспоминаниях Ивана Михайловича Московских: « Водяная мельница была на реке Шаманке в трёх километрах от села Московского, производительность – 40 кулей муки в сутки (куль - семьдесят килограмм)». « Наше государство – это не только наше правительство, это ещё и народ, народ большой России. Но просьбы, доводы наших колхозников, нашего народа – главной ценности нашего государства – никто не услышал. С мнением людей районное руководство не посчиталось, сломали нас через колено. В августе 1961 года нас насильно затащили в Кобляковский совхоз вместе со всей сельскохозяйственной техникой, (автомобилями, тракторами, катерами). А так же скот, (коровы, кони, свиньи, птица), плюс урожай зерновых – всё бесплатно оприходовали в совхоз. Колхозникам оплатили трудодни деньгами, которые оставались на текущем счету колхоза Московский. Одним словом, ограбили народ, выселив его с обжитых, веками облагораживаемых земель, до боли родных мест».

Душевная окалина Ивана Михайловича очень даже объяснима: ведь их кровью и потом заплатившее село Московское было миллионером. Не хотели они расселяться не пойми куда, а предлагали построить новый посёлок. Уже и место подобрали, что явилось бы продолжением села Московское, деньги на счету были не малые. Но руководство решило по - своему и не стало колхоза миллионера, кормившего первостроителей. Крестьян до мозга костей жизнь разбросала кого куда.

Сидя рядом со мной, Иван Михайлович говорил: « Скажи, зачем уничтожили крестьянина? Сейчас люди потерялись. В деревне всё было дружно и слаженно. Если бы можно было прожить ещё раз, то я бы свою жизнь выбрал. Мы людей кормили и этим были счастливы. Это знаешь, какая радость?! Всё нутро твоё поёт, когда вовремя зерно с полей убрано. Понимаешь, стало быть, что голодным ты не будешь.

А продукты - то какие были? От подсолнечного масла дух такой стоял – это ж сказка чудесная! Ныне мясо варишь, а оно мясом и не пахнет. Ну, кого они хотят обмануть? Молодёжь пиво вместо воды пьёт, ну, да их вина какая?» Вдруг улыбнувшись, Иван Михайлович говорит: « У меня две теплицы, огурцов, помидор много, везу их на рынок, а меня постоянные торгаши тут же ругают: опять, мол, цены на свою продукцию сбросишь... Невдомёк им, что мне долго стоять неохота, восемьдесят седьмой год все жё живу, но главное - не пропадать же добру, куда мне столько, привык я с малолетства людей кормить»…

После чаепития и долгих, таких нужных для наших душ разговоров, сфотографировавшись на память, стали все потихоньку расходиться. Иван Михайлович был нарасхват, ибо сразу несколько земляков предложили довезти его до дома. И это всё выглядело, как дань уважения человеку, без которого книга о селе Московское вряд ли бы и состоялась. Во всяком случае, не была бы так полно выражена.

В заключительной статье - «Родине не сбросить тяжесть вод», Нина Фёдоровна приводит слова Л.В. Андреевой: « В каком воспалённом мозгу возникла эта мысль о перекрытии Ангары плотинами и, тем самым, об её уничтожении? В этой идее явно не хватало любви к земле и к людям, здесь издавна укоренившимся. Когда технари – академики предлагали стереть с лица земли уникальные поселения русских пашенных крестьян с их укладом, обычаями, своей территорией, то ведали ли они, что тем самым подорвут мощь народа, от родной земли – кормилицы идущую? Какую дерзость надо иметь, чтобы покушаться, угробить красоту, созданную Богом».

Заканчивает Нина Фёдоровна Жмурова свою книгу призывом к потомкам, чтобы помнили о деревне, чтобы душевно не окаменели. И как мудрый врачеватель, напоминает читателям: «Потомки, помните! Беспамятство - это тяжкий грех». Сейчас введена в эксплуатацию Богучанская ГЭС, целенаправленно сквозь годы продолжается уничтожение плодородных земель, сёл, деревень с погостами и церквями. По сути, уже давно идёт уничтожение не только языка, но и всего уклада жизни русского народа. Страшно от того, что это давно никого не удивляет. Вновь и вновь продолжается прощание с Матёрой.

И просто по - человечески не возможно не упомянуть о великой работе, документальном фильме «Река жизни» московского режиссёра Сергея Мирошниченко, где перед затоплением на Богучанской земле великий русский писатель Валентин Григорьевич Распутин, критик Валентин Курбатов, издатель Геннадий Сапронов разговаривали с деревенскими жителями. Но лучше всех слов расскажет обо всём этот праведный фильм. На коленях молю: посмотрите его, пожалуйста, люди! Для этого нужно набрать в интернете такие слова: «Фильм Сергея Мирошниченко «Река Жизни»…

Вернувшись домой, потихоньку пишу эту статью. Конечно, шибко волнуюсь, поэтому прошу прощения за какие – то, может быть, неровности в тексте. От волнения этого написалось одно неумелое стихотворение: