Журнал "PostKlau"

ПЕРЕКРЕСТОК ИСКУССТВ 

                                                                                                                                     Маргарита Ваняшова

доктор филологических наук,

профессор Ярославского государственного

театрального института

К истории одного портрета

Илья Репин. Портрет актрисы Марии Федоровны Андреевой

(Из материалов, оставшихся за пределами статьи о театре, творчестве, любви и поэзии в жизни раннего Всеволода Мейерхольда)

В 1899-м годы Илья Ефимович Репин приобрёл два гектара земли в дачном поселке Куоккала на берегу Финского залива и начал перестраивать для своих целей стоящий там дом. Вместе с Натальей Борисовной Нордман, его женой, они назовут его римским словом «Пенаты» — по имени богинь-покровительниц домашнего очага. В этой усадьбе Репин и Нордман проживут вместе 15 лет, Пенаты станут центром притяжения для литераторов, художников, артистов. Здесь бывали Шаляпин, Куприн, Рахманинов, Бунин, представители многочисленной московской и петербургской интеллигенции.
Репину в это время уже 55, Наталья Борисовна - на 19 лет моложе. Репин восхищался разнообразием интересов Нордман, ее способностями. Она знала 6 языков. За завтраком читала Репину новости в иностранных журналах — переводила прямо с листа. Прекрасно фотографировала, увлекалась театром, училась скульптуре. Сочиняла, её повесть «Беглянка» была напечатана в журнале «Нива». В повести Наталья Борисовна рассказывала о себе - как она, адмиральская дочка, крестница царя Александра II, в 21 год без согласия родителей, сбежала в Америку, служила на ферме работницей, доила коров, возделывала огород, была гувернанткой и горничной...

            В 1904-1905 гг. в Пенатах здесь неоднократно бывает Максим Горький. В 1905 году Репин пишет портрет актрисы Марии Федоровны Андреевой. Мария Андреева была не только одной из самых известных актрис начала ХХ в., но и одной из самых красивых и пленительных женщин – из тех, кого называют роковыми. Мало, кто знает, что она была дочерью главного режиссера Александринского театра Федора Юрковского. Юрковская - ее девичья фамилия. Чаще всего об Андреевой можно прочесть,что она была другом и гражданской женой Максима Горького, по убеждениям - революционеркой, соратницей большевиков. 

Меня в свое время взволновала судьба не революционерки, а выдающейся актрисы, сумевшей сделать головокружительную профессиональную карьеру. По воспоминаниям современников, Андреева была "ослепительно красива".. У нее были десятки поклонников, любивших ее на расстоянии. Одним из них был, по некоторым воспоминаниям,. Всеволод Мейерхольд, посвятивший ей нежные, лазурные стихи. .Знала Андреева и счастливую. и горькую любовь

            Ее артистический талант открыл Станиславский еще до МХТ, в Обществе искусства и литературы, где она стала партнершей Станиславского и одной из наиболее ценимых им актрис на роли «героинь», сыграв больше десятка значительных ролей. Ей была присуща редкая красота, грациозность, музыкальность. Необычайная работоспособность и преданность сцене

            С Горьким Мария Федоровна познакомилась на гастролях Художественного театра в Крыму, в Севастополе. Это был апрель 1900 года.
            «Сердце забилось — батюшки! – вспоминала М. Ф, Андреева. - И Чехов и Горький! Встала навстречу. Вошел Антон Павлович — я его давно знала, еще до того как стала актрисой, — за ним высокая тонкая фигура в летней русской рубашке; волосы длинные, прямые, усы большие и рыжие. Неужели это Горький? <…> Вдруг из-за длинных ресниц глянули голубые глаза. Губы тронулись нежной детской улыбкой, показалось мне его лицо красивее красивого, и радостью екнуло сердце… Мы почти все, огромное большинство труппы, сразу влюбились в Горького…» 

            Таково – начало романа Марии Федоровны Андреевой и Горького, романа, который его герои и не думали ни от кого скрывать.
            А в 1905 году, когда Горький освободился из заключения в Петропавловской крепости, он был подвергнут аресту за очерк о событиях 9 января 1905 года, он летом, в июне, вместе с Марией Федоровной, уехал в Пенаты, в Куоккалу к Репину. 

В воспоминаниях Марии Карловны Куприной-Иорданской есть описание этого июньского дня 1905 года. А.И. Куприн с супругой был приглашен в «Пенаты» на чтение пьесы Горького «Дети солнца».

  «В «Пенатах» чтение происходило на громадной стеклянной веранде, которая служила Репину мастерской. Три ступеньки вели на деревянную площадку. Там возвышался на мольберте большой портрет Марии Федоровны, над которым Репин еще продолжал работать. Сбоку, за столиком, устроился Алексей Максимович с рукописью.
            С Марией Федоровной я раньше не встречалась, и её красота меня поразила. Заметив, что я с нескрываемым восхищением смотрю на неё, она спросила:
            - А как вы думаете, сколько мне лет?
            В этот яркий солнечный день не только без грима, но даже без следов пудры на лице, она была такой очаровательной и молодой, что я затруднялась ответить на её вопрос. И тогда она, смеясь, сама сказала: «Я старушка, мне уже тридцать пять», - этому трудно было поверить». Достаточно редко можно услышать столь лестную характеристику женщины из уст другой женщины. Это была не лесть, я думаю, а искреннее восхищение красотой Марии Федоровны.
            Репин спросил мнение Куприна о портрете. «Вопрос застал меня врасплох. Портрет с точки зрения Куприна, был "неудачен, он не похож на Марию Федоровну. Эта большая шляпа бросает тень на её лицо, и потом он (Репин) придал её лицу такое отталкивающее выражение, что оно кажется неприятным. Я почувствовал себя неловко, сразу не нашелся, что сказать, и молчал. Репин внимательно посмотрел на меня и проговорил: «Портрет вам не понравился. Я согласен с вами, - портрет неудачен». Время сохранило фотографические снимки. На них запечатлена огромная стеклянная веранда. Много солнечного света. В центре на небольшом возвышении стоит деревянное кресло. В черном простом платье и шляпе сидит Андреева, подле неё на ступеньках Горький. Он задумчив.
            В феврале 1920 года Куприн в письме к Репину вспоминал «один золотой летний денек в Куоккала, так лет 14-15 назад». Куприн описывал работу Репина над портретом: «Я так любовался Вашей работой. Палитра у Вас лежала на полу; Вы придерживали её ногой, когда нагибались, чтобы взять кистью краску; отходили, всматривались, приближались, склоняли голову и слегка туловище, с кистью то поднятой вверх, то устремленной вперед, писали и быстро поворачивались, и все это было так естественно, невольно, само собою, что я видел, что до нас, посторонних зрителей Вашего дела, Вам никакого интереса не было: мы не существовали. И я подумал, как красивы все бессознательные движения человека, который, совершенно забыв о производимом им впечатлении, занят весь своей творческой работой или свободной игрой».