ПОЧИТЫВАЯ АДОРНО...(Часть 1)

Вступительное слово гл. редактора журнала:

Немецкого философа и теоретика искусства Теодора Адорно знают мало в нашей стране даже специалисты. Его издают редко  и микроскопическими тиражами в 1-3тыс. экземпляров, явно не расчитывая на студентов вузов профильных дисциплин - им дают для изучения другие имена. Так традиционно повелось.  Ведь он  автор №1 современной эстетики, а она у нас традиционно в науках об искусстве держится на пятых и десятых ролях. Поэтому принято представлять Адорно усеченно: социологом или теоретиком музыки, чтобы было незаметно его истинное положение. Между тем, именно  он в основном определяет позицию мировой эстетики как фундаментальной,т.е. теоретической основы искусствознания(не путать с отечественным искусствоведением, это разные вещи). Поэтому любой сколько-нибудь образованный человек, хоть как-то касающийся искусства,  должен об Адорно хотя бы иметь понятие.Иначе это просто неприлично 

«Теодор Адорно(Адорно – фамилия матери, по отцу -Визенгрунд (Wiesengrund) –(1903-1969) - немецкий философ и психолог, представитель франкфуртской школы, культуролог, социолог искусства» - так его представляют отечественные справочники. Умалчивая о том, что его «Эстетическая теория» - это основной теоретический фундамент современного искусства. Хочу добавить, что неспроста  ведь  надо думать учреждена(наряду с премией Киото) международная премия Адорно (Adorno-Preis), своего рода Нобелевская премия упущенным номинациям основной, присуждаемая каждые три года за значительные достижения в области гуманитарных наук или философии искусства  (она же эстетика,сумма премии составляет 50 тысяч евро).

Чем хороша «Эстетическая теория» Т.Адорно? При всей многослойности философской мысли, она имеет смачный, сочный, образный язык, хотя нельзя сказать, что Адорно пишет просто. К нему надо привыкнуть и приспособиться. Цитировать его – просто удовольствие.

Труд этот собран по большей части из кусков, отрывков,отдельных размышлений по поводу современного искусства в основном секретарями Адорно уже после его смерти.

  Потому Адорно можно  читать как угодно – в начала, с конца, из середины, вразнобой – это не меняет ни сути, ни впечатления. Он один из самых любимых моих авторов. В силу специфики первоисточника краткий микс цитат из знаменитой «Эстетической теории» в принципе может дать представление об авторе и книге, а также навести  на полезные размышления. В тексте будут отдельные краткие мои комментарии и пояснения. В скобках указаны номера страниц московского издания 2001 г.( с такой обложкой, как на фото ниже)

                                                                                       О.Несмеянова

  « Философия и искусство соединяются друг с другом в своей истине – последовательно раскрывающаяся истина произведения искусства ничем не отличается от истины философского понятия»(191)… Шеллинг выводит, обосновывая исторически, свое собственное содержание истины ИЗ искусства

  А так же «… подлинно эстетический опыт должен стать философией или он вообще не существует. Условие возможности соединения философии и искусства следует искать в моменте всеобщности, который присущ специфике искусства, как язык своего рода»(192)тся друг с дуия искусства ничем не отличается от истины философского понятия

О процессах модернизма в 20 веке «Плавание по неведомым морям, в которое отважились пуститься около 1910г. революционеры от искусства, не оправдало их авантюристических надежд на удачу. Наоборот, запущенный в те годы процесс привел к распаду тех категорий, во имя которых он и был начат» - и действительно история показала, что строить искусство на  основе только нового невозможно: это новое становится старым уже завтра, а то, что не умерло вчера – становится опытом, традицией искусства,т.е. именно тем, что назначено было для полного и безвозвратного разрушения в ходе модернизации искусства в 20 веке. В результате мы сегодня имеем парадоксальную ситуацию неразвитого до конца, но классического авангарда и искусство постмодернизма, в котором вместо нового мы видим секонд-хэнд былых культур

«Новое соединилось братским узами со смертью»

«Nouveaute»(фр.-новизна) – это эстетически ставшее явление, присвоенная искусством марка потребительских товаров, благодаря которой они выделяются в массе обезличенного рыночного предложения, привлекая к себе внимание покупателя»(35)

О современном искусстве

« Абстрактное новое вполне может стать косным, застойным, может обратиться в свою противоположность – в одинаковое, неизменное. Фетишизация изгоняет из искусства всю его парадоксальность, в результате чего и искусство перестает самоочевидным…- а ведь именно эта парадоксальность образует жизненный нерв нового искусства»(37)

«… в понятии «авангард», на многие десятилетия сохранившемся за направлениями, когда-то объявившими себя самыми прогрессивными, самыми передовыми, есть что-то смехотворное, что-то от комизма состарившейся юности»(40) – не знаю, смешно ли это?

Но точно и то, что авангард сегодня уже не авангард, а арьергард. Верно также и то ощущение, что он так и увял, в юном возрасте, не дожив до зрелости. С другой стороны

в его недоразвитости безусловно остались возможности развития любого из направлений авангарда в новую худ. традицию, отличную от академической. И это хорошо.

«Ненавидимое  должно быть по меньшей мере одиноким, что явилось бы гарантией его бессилия, его исторической безрезультатности, его скорого и бесследного исчезновения. Школы стали антиподом, противоположностью современного искусства, что нашло свое эксцентричное выражение в мерах, принимаемых академиями против студентов, заподозренных в симпатиях к современным направлениям в искусстве»(41)

«…американские отели увешаны абстрактными картинами, написанными a la maniere de…, общественная цена эстетического радикализма не слишком высока, он должен расплачиваться – радикализм перестает быть радикальным»(47) – точно так же и актуальное  перестает быть актуальным. И многое другое, где перегнули палку(реализм конца 19 века например)

«… искусство словно хочет своими заклинаниями предотвратить катастрофу, нарисовав ее картину»(51)

 «… сомнительно звучащее единодушное одобрение»(68)

«…в искусстве …истинно только то, что не подходит этому миру. Априорные установки чисто художественного подхода и исторические условия больше не совпадают»(89)

«Технизация, эта удлиненная рука покоряющего природу субъекта, лишает произведения искусства его непосредственно-живого языка. Технологическая закономерность отодвигает на задний план случайность одинокого индивида, который и создает произведение искусства» - это хорошее объяснение для любителей ваять «шедевры» в фотошопе.

«Только радикально одухотворенное искусство возможно, любое другое – детская игра; однако стихия детскости, кажется, неудержимо заражает искусство, ставя под угрозу  само его существование»(137) – уже поставило. Адорно еще не видел этих современных картинок-анимашек, мульки, флэшки и прочая декоративная нечисть из комиксов уже сегодня довольно четко отделяется от искусства, высокомерно не признавая его, в то время как они сами, творцы этого и поклонники не способны понять – что это как раз они НЕ искусство. Раздел произошел.

«Искусство, ищущее спасения от видимости в игре, перемещается в стихию спорта»(149)

«…вот почему не в последнюю очередь все, объявленное вне закона и запрещенное, привлекает худ. воображение. Новое искусство одухотворения не позволяет, вопреки желаниям сторонников обывательской культуры, и дальше запятнать себя истиной, красотой и добром….. Значимость варварских черт в новом искусстве   меняется в зависимости от исторической обстановки. Обладатель «тонкого вкуса», осеняющий себя крестным знамением при виде упрощенной графики «Авиньонских девушек» … всегда в большей степени варвар, чем то варварство, которого он страшится»(138)

«Искусство давно отбросило идеал приятного как устаревший»(140)

 «…искусство является соучастником идеологии»(197)

«Большое искусство должно быть простым»(157)

О теории

«Каждое произведение иск-ва – всего лишь мгновение; каждое удавшееся –начало, мгновенная приостановка процесса, открывающегося пристальному взгляду. Если произведения искусства – это ответы на свои собственные вопросы, то в силу этого они сами становятся вопросами. Склонность воспринимать искусство как явление вне- или доэстетическое, которую до сих пор не умалила неудачная, надо признаться, система образования, - это не только варварский регресс или слабость мыслительных способностей у людей, отставших в своем развитии.»(с.12)

«Простая фраза Шёнберга – «кто не ищет, тот не находит» - является одним  из девизов нового; все, что не отвечает этому девизу, имманентно, в контексте произведения, становится недостатком произведения… среди эстетических способностей не последнее место занимает способность «простукать» осуществляемое в процессе производства в поисках слабых мест; благодаря новому критика, резкая отповедь становятся объективным моментом самого искусства»(36) – совершенно очевидно, что если не будет критики того, что есть, новое не может появляться, а скорее всего появится то, что уже устраивает всех,т.е. затертое, привычное, старое

«Правда произведений искусства неразрывно связана с имеющимся в них критическим потенциалом. Поэтому произведения и критикуют друг друга»(55) – простейший и очевидный пример критики   когда рядом  стоит(висит, звучит и т.п.) хорошее и плохое(условно). Большинство именно в такой ситуации начинают улавливать разницу.

«… в эстетическом отношении различие весомее сходства»(56)

«Эстетические нормы, как бы не велик был их исторический  авторитет, отстают от конкретной жизни произведений искусства»(57) – естественно! Сначала произведение, а потом теория – по результату.

 «Предмет эстетики определяется как неопределимый,т.е. негативно. Поэтому искусство нуждается в философии, которая интерпретировала бы его, чтобы сказать то, о чем оно не говорит…Ибо в искусстве объективируется ускользающее, обретая долгую жизнь, - только в этом смысле искусство является понятием, не сопоставимым с  понятиями дискурсивной логики»(108) – все остальное в искусстве – форма, содержание, стиль вполне поддаются логическому дискурсу.

«Эстетическая теория, вознесенная Гегелем до небес, опережала искусство; только в качестве нейтрализированной, благоразумной теории она после смерти Гегеля встала позади искусства» (111) – для тех, кто по незнанию готов специалистов искусствознания обвинять в диктате и давлении на бедных художников. Никто не давит.Сначала художник делает, потом специалист пытается его оправдать. Невозможность или позорность оправдания и есть критика

«Любая теория искусства дожна быть одновременно критикой искусства»(124)ребительских товаров

«…критика необходима произведениям. По духу   произведений она познает ту истину, что содержится в произведениях или выявляет черты этой истины, отделяя ее от  произведения. Только в этом акте, а не благодаря какой бы то ни было философии искусства, которая диктовала бы искусству, каким должен быть его дух, и соединяется искусство и философия»(132)

«Мысль Гегеля о том, что «поэтому наука об искусстве нужна нам больше, чем само искусство», является итоговым выражением, разумеется проблематичным, его иерархических воззрений на отношение духовных сфер друг к другу; с другой стороны, этот тезис в условиях возрастающего теоретического интереса к искусству содержит свою пророческую правду, состоящую в том, что искусство нуждается в философии в целях развития своего собственного содержания!(135)

  Можно заметить, что Адорно постоянно связывает критику, теорию искусства и философию как неразрывные и взаимозависимые звенья одного(художественного процесса) По его мнению философия и теория  искусства невозможны без критики,  на ней вырастают не только они, но все новое и оригинальное, что есть в искусстве как результат отказа от старого, пошлого, пройденного. Но у нас нет критики искусства, многие кричат, что она не нужна. Видимо потому у нас нет и не будет теории современного искусства, а также маловероятно новое и интересное в нем.

 « Эстетика не должна осознавать произведения искусства как герменевтические объекты; на современном уровне развития следовало бы осознать их непостижимость»(174)

 « Все произведения искусства и все искусство в целом – это загадка; данное обстоятельство издавна приводило теорию искусства в замешательство. Тот факт, что произведения что-то говорят и в то же  мгновение скрывают сказанное, и составляет суть загадочного характера искусства в языковом аспекте. Загадочный характер искусства обезьянничает по-клоунски»(177)

« То понимание, с которым дети относятся к клоунам, сродни пониманию искусства, которое взрослые стремятся вытравить так же,  как и понимание по отношению к животным»(176)

 «  Требование произведений искусства, чтобы их понимали благодаря охватыванию их содержания, связано со специфическим опытом, но  выполнить эти  требования должна только теория, отражающая опыт»(180)

 « Ведь имманентное познание произведений искусства действительно, как писал об этом Кант, необходимо и должно быть прозрачным до самых утонченных и прихотливых своих ответвлений»(184)

« Схватить содержание истины – вот в чем постулат  критики»(189)

«Метафизика искусства требует радикального отделения от религии, в русле которой оно возникло»(195)

«Эстетический опыт означает постижение того, что не существовало до этого ни в духе, ни в мире, возможность, обещанную ее невозможностью. Искусство – это обещание счастья, которое никогда не исполняется»(199)

Искусство прошлого

«Произведения искусства всегда создавались в надежде, что им предстоит долгая жизнь во времени; временнАя длительность тесно связана с понятием искусства… Благодаря существованию во  времени искусство восстает против смерти…Искусство – это видимость того, что неподвластно смерти…

В наше время «… в корне разрушено само стремление создавать шедевры, которые жили бы в веках. То, что уничтожает традицию, вряд ли может рассчитывать на существование традиции, исключительно только в русле которой оно и могло бы сохраниться»(44)

«Аутентичное искусство прошлого, которое в наше время вынуждено держаться в тени, этим вовсе не осуждается. Великие произведения способны ждать»(63)

«Изображающая природу живопись и в прошлом, пожалуй, была подлинно художественной только в натюрморте – там, где она умела читать природу как шифр истории, если не бренности всего исторического»(101)