Журнал "PostKlau"

  Анатомия человека в графических искусствах

      Как среди безбрежного моря католической схоластики вдруг возник

жаркий интерес к человеку, к личности, к анатомической красоте?

       Почему Ренессанс принято считать эпохой гуманизма? Как Европа словно очнулась от тяжко-сладкого и мистически завораживающего сна готики, и художники с простодушным удовольствием вдохнули холодный воздух солнечного утра Кватроченто, тут же бросившись с юношеским любопытством исследовать окрестный мир и человека.

     Первое:  Италия не приняла глубоко даже интернациональную готику, так крепки в ней были романские корни. Брунеллески,  например, считал Италию прямой наследницей древнеримской цивилизации, а эту цивилизацию следует культивировать вновь, избавляясь от чуждых варварских наслоений. И он своей архитектурной практикой  доказал, что это не только декларация. Даже не  столько  купол Собора Санта Мария дель Фиоре, а больше главный неф базилики Санта Спирита тому подтверждение.

     И потом, новому, почти языческому искусству способствовали многочисленные находки фрагментов  античной пластики, которыми так богата была почва Италии.

     В знатных семействах модно было держать небольшие собрания антиков уже в первой половине XV века, а наиболее известным коллекционером  - энтузиастом  был падуанский художник Франческо Скварчоне. Он был ещё и педагогом. В его мастерской обучались 137 учеников, такова была его популярность. Эти его ученики не только учились перспективе, но и копировали античные фрагменты скульптур и обломы. Среди знаменитостей были Козимо Тура и приёмный сын Скварчоне Андреа Мантенья, Карло Кривели, Винченцо Фоппа.

     Образовалось целое направление, называемое скварчонизмом.

     Жесткий рисунок, непреклонная волевая линия, выразительная острая композиция, суровый скалистый ландшафт, тяготение к плоскостной декоративности -  таковы характерные черты стилистики художников северо-восточной Италии.

                                                Мантенья. Морские монстры.

                                                         Римская история

 Конечно, художники падуанско-феррарской школы оказали влияние на более продвинутых  флорентинцев. Росписи в феррарском дворце Скифанойя  герцога Борсо де Эстэ, выполненные феррарскими художниками во главе с Франческо дель Коса и  Эрколе  де Роберти, относятся к числу первейших шедевров живописи кватроченто. Вот образец влияния этих художников на флорентинца Антонио Поллайоло.

                           Антонио Поллайоло  «Битва десяти  голых»(гравюра резцом)

     Эта странная,  завораживающая гравюра резцом изображает свирепых бойцов,  по какой-то непонятной причине абсолютно голых..

Антонио Поллайоло с равным интересом относится к анатомическому строению сражающихся  и  к психологии сладострастного зверства, которое он вполне мог наблюдать в своей жизни. Но это зверство благодаря изысканной композиции и уверенному рисунку не производит отталкивающего впечатления. Тут важно отметить, что рисовальщик, скульптор и ювелир Поллайоло был мастером рисовать обнаженное тело в момент движения, в момент напряженной кульминации борьбы.

     Умбрийец Лука Синьорелли был в  стороне от влияния  скворчонистов. Его рисунок не так изыскан,    как у мастеров    феррарско-падуанской школы. Но его  знаменитые фрески в капелле Сан Брицио собора в Орвието на темы конца мира, как считается, вдохновили Микеланджело на  «Страшный суд» Сикстинской капеллы. Фрески изображают сонмы обнаженных праведников и грешников, вылезающих из могил и готовящихся к Судному дню.

                          Лука Синьорелли.  Риcунок для фрески Судный день»

Колючий, волевой рисунок художников падуанско-феррарской школы повлиял и на Вероккио, а тот, в свою очередь передал эту колючесть рисунку Леонардо да Винчи, как полагал исследователь его творчества А. Л.  Волынский  

За десять лет до того, как Лука Синьорелли начал писать  фрески собора в Орвието, Леонардо да Винчи взялся за работу над антропометрическими исследованиями. Точная дата начала этой тщательной работы – апрель 1489 года. Леонардо начал измерять многих юношей и одновременно лошадей из конюшни Лодовико Моро.  Известны имена двух юношей, пропорции которых  были зафиксированы Леонардо. Это Треццо и Караваджо. То была подготовка к созданию грандиозного конного монумента  Франческо Сфоца. Невиданный дотоле всадник, поднявший коня на дыбы, должен был затмить своим совершенством и  Гатамелату Донателло,  и Коллеони  Верокио. Леонардо было тогда всего 37 лет. Он не был приближен к герцогу, но очень хотел утвердить свой проект. Антропометрия давала ему статус ученого мужа. Следует помнить, что живопись и скульптура не входили тогда в число так называемых гуманитарных искусств. К гуманитарным, или изящным искусствам относились математика, астрология, геометрия,  риторика, поэзия, музыка, а скульптура и живопись были таким же ремеслом, как кузнечное  или горшечное дело. Но Леонардо, привыкший глубоко вникать в любое дело, вскоре так увлекся измерениями, что подправил незыблемые антропометрические каноны древнеримского архитектора Витрувия(80 – 20 г.г.  до н. э.). 

Заметим, многие архитекторы искали некий  модуль пропорций человека, полагая, что это поможет создать гармоничную архитектуру.

Вспомним знаменитый модулор Ле Корбюзье. А во времена Леонардо эти поиски принимали характер поисков философского камня. Считалось, что числа имеют некий сакральный и магический смысл.

                                               Леонардо да Винчи. Анатомия по Витрувию.

                                                        Модулор Ле Корбюзье

       В дальнейшем Леонардо настолько углубился в анатомию человека и животных, что это помогло ему  сделать ряд открытий в области воздухоплавания, механики и военной техники, не замеченных современниками. На этом примере видно, как искусство обгоняло развитие науки, отягощенной религиозными догмами. Через пятьсот лет другие поколения вновь повторили открытия Леонардо да Винчи. Тщательные рисунки, сделанные непосредственно с трупных препаратов поражают своей точностью. Мечтая о публикации своих трудов, художник-ученый говорил: «Пусть бедность не вынудит вас прибегнуть к гравюре на дереве, рисунки должны быть награвированы резцом». Далее мы увидим, как Дюрер издал свою «Анатомию пропорций»  с иллюстрациями именно в продольных ксилографиях. Интересно, что  мускульную  систему человека Леонардо трактует как систему рычагов. На рисунке мы видим только сухожильную часть мускулов. Художника явно интересует механика. Добыть тело усопшего, какого-то разбойника или бездомного, было опасно. Препарирование происходило в глубочайшей тайне. Многих анатомических сведений не удавалось узнать. Но Леонардо интересовался и анатомией животных. Он препарировал птиц, рептилий и млекопитающих. Конечно, он заметил  многочисленные аналогии в строении человека и животных. Он заполнял лакуны знаний анатомии человека знаниями анатомии животных. 

                                                    Дюрер деревянная гравюра

                                         Леонардо да Винчи. Плечевой пояс.

                                        Леонардо да Винчи Лапа медведя.

Теперь обратимся к Дюреру. Он всеми силами хотел быть человеком Возрождения, а оставался всё же готическим художником. Автопортрет называется «Се Человек». В руках его орудия страстей. Автопортрет показывает стремление подражать итальянской трактовке человеческого тела. Он подражал итальянцам, а итальянцы копировали Дюрера. Марк Антонио Раймонди копировал ксилографии Дюрера в технике резцовой гравюры на меди, ставил монограмму Дюрера и продавал гравюры. Дюрер судился с ним. Суд постановил: гравюры копировать можно, но монограмму не гравировать. Великий маньерист Понтормо подражал Дюреру в композиции и в цвете. Перед нами портрет матери Дюрера. Для любого рисовальщика это замечательный пример цепкого, осторо-анатомического построения головы. Следует обратить внимание на построение скуловой кости и надбровных дуг, потому что многие рисовальщики сажают ухо слишком близко к глазу, не дождавшись окончания дужки скуловой кости, тогда как ухо располагается в конце довольно длинной скуловой кости. Но на рисунке есть маленькая ошибка. Латеральная головка грудино- ключично –сосцевидного мускула крепится непосредственно к  ключице, а должна крепиться к грудине. Медиальная головка вовсе отсутствует. Голова Иуды  на рисунке Леонардо показывает идеальное знание этого мускула.

История этого рисунка очень интересна. Монахи торопили медлительного и тщательного художника. В ответ Леонардо пригрозил, что напишет Иуду с портретным сходством нетерпеливого настоятеля.

                                                             Дюрер.  Се Человек

                                                    Дюрер. Портрет матери

                                                  Леонардо да Винчи. Голова Иуды

 Подготовительный рисунок ноги для фрески потолка Сикстинской капеллы Микельанджело показывает прекрасное знание анатомии бедра. Из мускулов   «гусиной лапки» мы видим только портняжную.  Внутренняя головка четырехглавой бедра обозначена бегло и очень ловко. Так же ловко нарисованы приводящие мускулы. В рисунке внешней стороны бедра путаница, но четко обозначен натягиватель широкой фасции и подвздошно-большеберцовый тракт.

                                                 Микельанджело. Анатомические рисунки

                                          Баччо Бандинелли. Лаокоон

.      Баччо Бандинелли знаменит тем, что  реконструировал утерянные руки Лаокоона. Великий скульптор маньерист Бартоломео Амманати – ученик Баччо Бандинелли. Лаокоон и Бельведерский торс две знаковые скульптуры, питавшие многие поколения художников. 

            Ещё один подготовительный рисунок Микеладжело для потолка Сикстинской капеллы. Это Сивилла Лидийская. Рисунок виртуозный с точки зрения анатомии. Особенно выразительны ость лопатки, пучки дельтовидного мускула, прикрепляющегося  к ней,  сама лопатка, прямо –таки скользящая по ребрам,  большая круглая мышца, оттянутая рукой. Не ускользнула от внимания художника «анатомическая табакерка» кисти руки.

                                 Микельанджело. Рисунок Сивиллы Лидийской.

                           Якопо Понтормо. Рисунок «Моисей, принимающий скрижали»

                                              Якопо Понтормо. Сидящий крестьянин.

Сравнивая предыдущий рисунок с рисунком Понтормо, видим, что художник находился под сильным влиянием Микеланджело. Тот же интерес к движению лопаток при поднятых руках, тот же интерес к мускулам спины.

Якопо Понтормо не только копировал своего кумира, но и писал картины по его картонам. Другой рисунок Понтормо – подготовка к знаменитым росписям виллы Поджо а Кайано. Эти росписи настолько опередили время,  что вызвали крайнее изумление и непонимание современников. Художник неожиданно отрешился от господствующего маньеризма и превратился в своеобразного вериста. Воспользовавшись канонической темой

 «Вертумн и Помона»,  он просто написал современных ему крестьян виноградарей. На рисунке мы видим сидящего по-портновски крестьянина. Внимание привлекают бугристости большеберцовой кости, которые бывают только у трудовых, физически развитых людей. Так же  сильно развит передний большеберцовый мускул, который пересекает голень наискосок. Этот мускул создает впечатление кривоватости голени. Кривоватую голень очень любил изображать Рубенс. Он заметил, что у атлетичных  людей ноги кажутся кривыми. Тут следует вспомнить знаменитую фразу Пушкина:  «… Только  вряд найдешь ли  ты в России целой  две пары стройных женских ног…» Пушкин и не заметил,  какой комплимент он преподнес, сам того не  подозревая, русским женщинам.

                                                            Кантарини Я вас!

                             Кристоффель  Йегер. Геркулес, побеждающий зависть и раздор

                                               Николо Больдрини. Обезьяний Лаокоон.

Рубенса обслуживали формшнайдеры и гравёры резцом. Прекрасным формшнайдером был Кристофф Йегер. Он был своеобразным репродукционером картин Рубенса. Сам Рубенс любил подправить сангиной или углём пробный оттиск. Перенесясь в XVIII век, заметим, как галантный художник Ватто, копируя обожаемого им Рубенса, пытался выправить кривизну Рубенсовских голеней. Ватто очень огорчался, заметив немедленно пропавшую выразительность.

    Больдрини, другой великий формшнайдер, обслуживал Тициана. Сохранилось много собственных композиций Больдрини. Вот одна из  его виртуозных продольных ксилографий «Обезьяний Лаокоон».

Тициан, как известно, был в стороне от господствующего в его время маньеризма. А в это время маньеризм добрался до северных стран, где все ещё были сильны готические традиции. Сложился удивительный,  чудовищный симбиоз. Вот гравюры резцом Гендрика Гольциуса.

Анатомия, берущая своё начало от картона Микеланджело «Битва при Кашине», который копировали многие художники,  здесь сильно гипертрофирована. Мышечные массы как бы вздуваются, и это характерная черта гравюр не только Гольциуса, но и Мюллера, Саделера и Яна Санредама.

                                      Хендрик Гольциус. Кадм, пожираемый драконом.

                          Ян Мюллер. Похищение сабинянки. Со скульптуры Адриана де Вриса.

                                            Хенрдрик Гольциус. Кисть руки.

Маньеризм это стиль  искусства контрреформации. Это протест в виде изысканных форм  против аскетизма лютеранства. Первым  маньеристом был Микеланджело. Он декларировал новый стиль лестницей библиотеки Лауренцианы и усыпальницей Медичи.  Но маньеризм был только юностью пышного барокко. Среди бушующего барокко бывали островки веризма.

Караваджизм один из  этапов  демократизации изобразительного искусства.

Но, чем ближе художники были, образно говоря,  к фотографии, тем равнодушнее они были к анатомическим аспектам рисунка.

 Выпуск январь 2017