Гаянэ Добровольская

                  Болгарский пленэр

                                                       (часть 2)

                       "Церковь в сумерках ", работа автора. Одна из шести картин, украденных в кафе "Билингва"

Я накинулась на книжки про художников, прочитала целую тучу! Из книг следовал вывод: художники – замечательные, нужные и уважаемые обществом люди, а если и не понятые современниками, так тем более ценимые потомками. Рембрандт, и Репин, и другие великие   -  вот моя компания, стало мне казаться.

«Да ты просто шевелиться не любишь, потому и сидишь-рисуешь !» - говорила мама.    Она не признавала мой дар. Единственная ухитрялась не замечать, что я рисую все время, каждый день, и только это делаю охотно , а всё остальное, как говорится, «из под палки». Почему-то она решила, что это наследственность моего отца,  которого она продолжала ненавидеть спустя годы после их развода. Не знаю, почему она так решила, он ведь был математик. Правда, страдал манией величия. Непомерная гордыня мешала ему в делах житейских: он не умел рассчитывать пустячных тактических шагов, и только потому не сделал научной карьеры, притом считая себя гением. 

Ей казалось, что именно манию величия я унаследовала? Вот уж не знаю.

Считаю, что амбициозность необходима художнику.

Мне вот , конечно, много раз говорили, что я талант, и всё такое… А сколько раз бывало, кто-то заявлял, что я полная бездарность! И в таких случаях как ни твердишь себе, что сказал это плохой преподаватель, не могущий толком объяснить ученику, чего он от него ожидает, или коллега-верхогляд, сам ничего не умеющий, всё равно, ощущение такое, будто с тебя содрали кожу. 

И тогда спасает только Гордыня.

Гордыня – это материал, из которого куется трудолюбие, работоспособность, упорство, умение держать удар, подниматься из очередного нокдауна, короче, всяческая стойкость перед превратностями судьбы.

Но, как и всё в мире, это палка о двух концах. В нужный момент необходимо гордыню смирять, иначе прослывешь зазнайкой и не сможешь наладить добрых отношений ни с кем, а без этого трудно преуспеть в плане социальном.

А вот матерью семейства я себя  не видела ни в каких мечтах. То есть, конечно, мне представлялось, что где-то когда-то меня ждёт великая и прекрасная любовь, но мне никогда не пришло бы в голову что-то делать для этого специально. В то время как изобразительному искусству я долго и упорно училась.

В художественных учебных заведениях, куда я поступала, я обнаруживала, что я не лучше всех. Ведь там я уже не одна была такая. Но моя амбициозность  заставляла меня усердно трудиться  до тех пор, пока  меня не начинали снова хвалить. Пока самой и всем окружающим  не становилось очевидно, что выхожу в лидеры, покоя мне не было. 

Условный рефлекс закреплялся сильней и сильней. И в какой-то момент  оказалось, что нет мне в жизни счастья без изобразительного искусства.

Так и получилось, что моя профессия на самом деле мой диагноз. Или, по крайней мере, модус вивенди.

************* 

Только однажды мне показалось, что в жизни есть что-то более важное, чем живопись.

Когда я всё-таки вышла замуж и родила дочку. 

Мне было тридцать лет, роды продолжались долго и показались страшной мукой. Когда завершились все страдания, врач, принявшая ребёнка, поднеся к моему лицу багрово-синее и опухшее существо с конусовидной головой, спросила: «Кто?» - «Вроде, девочка», - пробормотала я. «Вроде или девочка?» - настаивала врач. «Девочка!» - я заставила себя  сообразить, чтоб только она отвязалась 

…Меня на каталке везли в палату, спелёнутую дочку уложили мне на пузо. Её теплое тельце было одновременно лёгкое и тяжёленькое.

Какие фанфары гремели в душе! И переполняло чувство превосходства по отношению ко всем мужчинам мира, которых мне было искренне жаль!

Ведь никогда никто из них не сможет испытать подобное, сколько б ни старался. Никакое творчество и никакое самое славное мужское деяние, даже победа в войне, не может сравниться с радостью, доступной большинству женщин. 

В моей жизни такое было один раз. Потом пугали житейские проблемы. Ненадёжность мужей и страх, что не смогу поднять двух детей в одиночку.

За радость материнства я отдала немалую цену. Много лет работала без отпусков, праздников и выходных, лишь бы дочь не чувствовала себя хуже других. Но оно того стоило.

Чего не скажешь  о так называемой «личной жизни» вообще. Каждый из моих мужчин старался от меня  побольше урвать. Если не мог добиться, чтоб я тратила на него деньги, пытался максимально отнять время. Когда вспоминаю, сколько физических и душевных сил убито, и как мало получено взамен, зло берёт… 

 И всегда я чувствовала, что если интересна окружающему миру, то только по одной причине: я – художник. Ведь даже мужья, законные или гражданские, сколько бы их ни было, ценили меня именно за это.

Для меня моё призвание всегда было на первом месте, мужчины – на втором. А последние годы – вообще ни на каком, почему-то.

Уже сколько лет самый страшный из моих грехов - безбилетный проезд в автобусе. 

Эмоциональный голод давал о себе знать довольно часто, однако я твердила: да, одиночество немного беспокоит, но что я готова отдать сейчас за то, чтобы у меня было ну хоть какое-то количество семейной, или просто личной жизни? Сколько времени и сил? И получалось, что нисколько!

Пусть мне и не хватает тепла, душевной близости, разговора вечером в кухне о том, как прошел день, возможности смеяться вместе с кем-то, глазея в телевизор, иногда – просто секса… Но чем я готова поступиться, чтобы всё это иметь? Ничем!

Собственно, а что гарантированно имеет замужняя женщина? Любовь? – Нет! Близость физическую?- Предположим… Материальное благополучие? – Как сказать… Теплый бок рядом ночью?  - Разве что… 

Я вспоминала своих непутёвых мужей…

Каких только недостатков у них не было! Алкоголизм, скверные характер. Корыстолюбие. Лень… Импотент и развратник – в одном флаконе!  Хронический Лоботряс попрекал меня тем, что мало денег в семью приношу. Каково?

Почему я находила общий язык только с такими уродами? Почему с «положительными» мне всегда было скучно и неинтересно? Не знаю. Планида такая…

Нет, не хочу тратить нисколько времени на зарабатывание денег больших, чем необходимо  мне одной,  на «ведение общего хозяйства», на общение с неинтересной мне чужой роднёй со всеми её проблемами. Ради чего? Чтоб на каком-то подобии Страшного Суда специально для замужних женщин мне сказали, что я – молодец и хорошая девочка? Больно нужно… 

Главное, боюсь, кто-то попытается сесть мне на шею в смысле чисто материальном. Тогда прощайте, путешествия!   Просить по утрам деньги на сигареты…. Выпрашивать с трудом добытое мною на бесконечный ремонт машины. Клянчить на пиво… А жрать-то, жрать сколько будет! Нее, Боливар не вынесет двоих…

Сказала себе твёрдо: всё правильно, я одна потому, что не готова ничего отдать взамен. Ни-че-го.

Ни часа времени, ни рубля денег.

И если в моем возрасте любовь можно только покупать, ну что ж, значит мне она не по карману.

А неженатый-непьющий-с-хорошим-характером-банкир всё равно никогда мне не встретится.

**************

Ущербность такого существования всё-таки слегка ощущалась. 

Было что-то неправильное в том, что я тратила все силы на живопись, которая, конечно, – некий заменитель Жизни, а не сама Жизнь. Ведь как по настоящему-то, искусством хочется заняться, чтобы выплеснуть созданные Жизнью эмоции, а не заполнить пустоту, не заменить отсутствующее. Искусство, – оно от избытка Жизни. А не от  её недостатка. Не вместо Жизни. 

Я давно поняла: женщину питает  энергия, которую она почему-то не способна добывать напрямую из окружающей среды, а только из мужской души. Продержаться на собственных ресурсах можно довольно долго, но рано или поздно эмоциональный голод станет невыносим.

Тут какой-то хитрый механизм заложен…

От мужиков заряжаешься энергией, но на них же, подлецов, её и тратишь!

Как такая зарядка происходит? … А чёрт его знает… Когда некто на тебя смотрит вожделенно, само собой появляется ощущение полноты жизни. Начинаешь себе нравиться, казаться красивой неотразимо. Приходит уверенность, что все в порядке, идёт как надо.

Да и секс – дело не последнее. Я помню, как впервые мне удалось испытать пресловутый оргазм с живым партнёром. Это был второй муж… Экспериментировали с Камасутрой… И нашли-таки, случайно нашли позу, в которой я смогла получить вожделенную разрядку… Вот оно, счастье… Заснула потом как убитая, а наутро вскочила рано-прерано,  полная сил, переделала кучу дел.  Даже курить сразу же бросила!

Тогда-то я и осознала, какова настоящая роль мужчины в жизни женщины: зарядка её  аккумуляторов. Ну, кроме зачатия детей, конечно. 

Жалко, был он алкоголик , совсем пропащий… И всё, что из этого следует…

На одной чаше весов оказался  весь ужасный, бессмысленный (и для ближних - страшно разорительный!) образ жизни бесхребетного, хотя и доброго человека, на другой – только этот самый оргазм. Энергию дал, энергию взял… В конечном итоге больше взял, чем дал. 

Пришлось его прогнать…

Пока он жульничал с деньгами, выдаваемыми ему на покупку продуктов в магазине, я терпела.

Но когда тайком от меня обменял на бутылку портвейна одну из лучших моих картин, очнулась сразу, и получил он пинка…

*********

Иногда я спрашивала себя, а почему, чтобы набраться новых сил, я не пускаюсь во все тяжкие? Не пьянствую, не развратничаю? Не только же из скупости. Почему требования общепринятой морали я принимаю за свои собственные устремления? Ведь  не только из крепко внушенных в детстве предрассудков о том, как должно себя вести порядочной женщине. Ну вот почему мужики способны нажраться и снять проститутку на ночь, а мы, вернее, я,  – нет? 

Потому ли, что обычно мне становится плохо раньше, чем я успеваю толком опьянеть?

Или потому, что я не вполне уверена в себе и  боюсь косых, презрительных взглядов?

Или потому, что уверена: всё равно не получу того, что мне нужно?

Мне нужна любовь, а не секс, то есть не только секс. Секс – это лишь материальный носитель. Как компьютер – носитель информации, а не сама информация.

Любовь – это такая энергия… Её отдают по доброй воле… Да не отдают, пожалуй, а она сама излучается во все стороны от того, кто любит. А ещё - от молодых и очень жизнерадостных людей. А секс… Просто один из лучших способов как получить, так и отдать любовь: мне кажется отдавать её так же важно, как получать. Ох, сложно всё это! 

Если бы я была богата, смогла бы я любовь покупать, как показывают в сериалах про жизнь на Рублёвке? Если бы денег куры не клевали? Не знаю, захотела ли бы я. Ведь: «Любовь нельзя купить!» Можно купить секс… Так же, как можно купить компьютер, но не ради получения океана знаний, а, скажем, чтобы пасьянсы на мониторе раскладывать.  

НО можно ли купить хотя бы секс? Точно ли все эти альфонсы и жиголо честно отрабатывают вложенные в них деньги? Но, может, и отрабатывают. А может, они способны худо-бедно любовь имитировать? Или даже – артистически имитировать?

Вероятно, они её даже ощущают на некотором отрезке оплаченного времени?

Ведь вот когда я пишу с натуры портрет на заказ, я искренне люблю заказчика; поэтому заказчикам во время писания всегда со мной хорошо. Мне становится важно и интересно все, что их касается и от них исходит, что они думают и чувствуют. Но люблю я их ровно столько времени, сколько пишу портрет. Сеанс заканчивается, и сразу о них забываю. 

Я никогда ничего не узнаю наверняка про этих жиголо-альфонсов, так как вряд ли когда-нибудь стану богата. Да я настолько свела к минимуму бытовые расходы, что не смогла бы себе позволить даже такой экземпляр мужского рода, который можно получить за стакан портвейна.

И какой же вывод?

Я знаю, что мне, если что и нужно, так это настоящая любовь. Но  разве возможна любовь без глупых иллюзий? А умение испытывать иллюзии я потеряла . С годами слабеет способность «дуреть от любви». Если раньше, глядя на некую мужскую особь, я думала: «Какой он замечательный!», то теперь, когда кто-то оказывает мне внимание, сразу начинаю прикидывать: «Тааак. Ну, а от этого – какие могут быть неприятности?»

 Раньше мне казалось, что я способна дать кому-то неведомому море счастья.

А теперь… Я чувствую, что истратила далеко не все душевные силы и способность любить , но также знаю, что применения им уже не найду. Да и хочу ли? 

Рациональные подруги допытывались, почему я не попытаюсь как-то устроить личную жизнь, хоть через какое-то брачное агентство. Не им, а себе, я отвечала так: обратиться в брачное агентство, это по умолчанию значит сказать кому-то: если тебя разобьет паралич, я готова сидеть у твоей постели, держать тебя за руку, нежно разговаривать, кормить с ложечки и выносить горшки;  я готова ублажать твоих родителей, даже если они нудные и сварливые, я способна полюбить твоих детей от предыдущих браков, какими бы противными они не были. Как всё это можно обещать кому-то на фотке или на мониторе, или как там происходят знакомства в брачных агентствах? Главное, это как бы гарантировать кому-то, что он – в моей жизни главный. Он. А не живопись. Все это легко и естественно произошло бы  по любви, но увидеть себя в роли некоей абстрактной домоправительницы я не могла.

Да меня просто бесит мысль, что я должна буду  расходовать свою драгоценную жизнь  на ведение чьего-то хозяйства! С меня хватит! Эти тупые мерзавцы мои бывшие мужья воспринимали как должное то, что я трачу на них время, и не понимали, какую жертву я приношу! И ещё смели быть недовольными качеством моей готовки-стирки-уборки… Жалкие ничтожные существа… 

Подобными рассуждениями оправдывала я  в собственных глазах пассивность в вопросах устройства личной жизни. 

Короче, я поставила крест на себе, как на женщине.  Воспоминания о бывших мужьях и вообще о всех мужчинах давно перестали вызывать даже досаду, они были свалены в каком-то самом пыльном и темном чулане моей памяти как хлам, который не выбрасывают только потому, что он и на глаза-то не попадается.

Не подумайте, что мне было плохо. Мне было никак.

Живопись  занимала меня достаточно и приносила удовлетворение.

И это было не более бессмысленно , чем, к примеру, коллекционирование, или общественная деятельность. Да мало ли времяпрепровождений, отвлекающих людей от очной ставки с вечностью, с холодным серым Ничто. Или  Ничем?

Продолжение следует...

Выпуск декабрь 2017