Журнал "PostKlau"

 ДЖОВАННИ ВЕПХВАДЗЕ   

                            Ираклий 

- Джованни, что мне делать, Спиридон не дает возможности мне работать,- жаловался Ираклий,- скоро защита диплома, а у меня даже красок нет, он ни копейки мне не дает.

Я знал, что собой представляет Спиридон (отец Ираклия), мало того что не кормил, имел скверный характер, так еще не давал возможности бедному Ираклию писать диплом. Ираклий был на курс младше меня. Но так получилось, что когда я кончал трехлетний курс творческой мастерской и моя отчетная работа уже была готова ,Ираклий только начинал работать над своей дипломной работой в академии. Эта задержка с окончанием академии, скорее всего у него произошла по вине Спиридона. Рано лишившись матери, Ираклий жил с отцом и двумя своими старшими братьями. Все трое были художниками. Ираклий среди них был самым талантливым и образованным. Они все были сванами и когда-то жили в горах Сванетии. Но спустившись с гор один из братьев не выдержал перемену воздуха, с чистого на грязный, заболел туберкулезом и вернулся в Сванетию. И у самого Ираклия с легкими не все было в порядке. Я понимал ситуацию и решил помочь Ираклию.

                           Джованни Вепхвадзе. Моя мастерская. 2010

-Дорогой Ираклий,-сказал я ему,- ты можешь писать свой диплом у меня. Вот тебе мольберт, а вот тебе и краски. Работай сколько хочешь. Я здесь практически не бываю, так как моя отчетная картина готова , а другие работы я предпочитаю писать дома, там у меня верхнее освещение и все удобства. Только прошу тебя об одном , как только узнаем ,что должен будет прийти Уча, ты должен уматывать, а то он разозлится.

Уча Малакиевич Джапаридзе, руководитель Творческой мастерской живописи не любил, когда там находились посторонние люди и тем более не потерпел бы, чтобы кто-нибудь там работал, кроме его студентов.

Ираклий был мне благодарен за мою любезность и начал там писать свою дипломную работу. Его работа представляла групповой семейный портрет, где были изображены : отец Спиридон, два старших брата и сам Ираклий. Лица на портретах хотя и имели сходство с его членами семьи, но мягко говоря были карикатурными, хоря на юмористический жанр Ираклий не претендовал. А может быть мне так казалось, я всегда хотел видеть портреты (и не только) реалистически исполненными и всякие стилизации особого восторга у меня не вызывали. И хотя мы с Ираклием находились по разные стороны баррикады , во взглядах на живопись, это нам не мешало дружить и коллегиально относиться друг другу.

И вот в один прекрасный день домой мне звонит один из товарищей по творческой мастерской и предупреждает ,что сегодня собирается прийти Уча Малакиевич , чтобы посмотреть наши отчетные работы. Зная что Ираклий работает в мастерской и не желая чтобы Уча там его застал, я сразу же беру такси и еду туда, чтобы опередить профессора и спрятать Ираклия. Приезжаю и застаю Ираклия за работой.

-Ираклий,- говорю ему запыхаясь,- сейчас сюда придет Уча, давай уходи, чтобы он тебя не видел.

Не успел я произнести эти слова, как в коридоре послышались шаги Учи Малакиевича. Эти шаги ни с какими нельзя было спутать, так как Уча хромал на обе наги и к тому же ходил с палкой. Ираклий тут же отскочил от мольберта и встал в сторону, а я занял его место у мольберта. Входит профессор и направляется прямо ко мне, смотрит на картину Ираклия и лицо Уча искривляется от удивления, такого он от меня не ожидал. Не знаю что подумал обо мне в тот момент мой руководитель, но зная его отношение к современным направлениям , могу себе представить.

                                  Джованни Вепхвадзе. Старый подъезд.2008

- Что это такое, -воскликнул удивленный Уча, указывая своей палкой на картину Ираклия.

- Это семья..-пытаюсь объяснить, но Уча не дает мне закончить и громко восклицает:- Семья Обезьян.

Тут Ираклий ,до этого молча наблюдавший эту сцену выходит вперед и говорит:

-Это моя семья.

Уче все становится ясно, он улыбнулся ,посмотрел язвительно на меня и произнеся "но сеньор" вышел из мастерской. Я посмотрел на Ираклия. Он весь покраснел. Затем побелел. Я попрощался и пошел домой. На следующий день придя в мастерскую, я увидел странную картину. На полу лежали срезанные мастехином слои краски с изображением Спиридона, самого Ираклия и двух его братьев, а на мольберте стоял холст, но уже без семьи. Ираклий сидел на стуле и уставился в какую- то точку.

- Куда они ушли? - спросил я указав на обезлюдевший фон картины.

Ираклий мне ответил куда они ушли, но мне неудобно об этом сообщать читателю. На холсте он в дальнейшем написал другую картину ,которую выставил на диплом и защитился. В дальнейшем я Ираклия видел редко, но всегда с удовольствием. Он много работал , но как видно ему не везло, он все так же нуждался , а затем и заболел. Проблемы с легкими. Открылся процесс.

Полечившись в Ленинграде, он возвращается в Тбилиси, а оттуда едет в Германию работать. В Германии ему тоже было не сладко. Ему дали кров и еду, а взамен заставляли работать на полную катушку. Он писал одну картину за другой расплачиваясь за свое проживание. Ему пришлось работать и за других своих земляков-художников, которые пожив там у него уехали в другую страну и хозяйка галерейщица заставила Ираклия отрабатывать за пребывание его коллег. Когда Ираклию совсем стало плохо и его организм уже не выдерживал такой нагрузки, он вынужден был вернуться в Грузию. Я встретил его случайно в магазине. Он был похудевший и измученный. Но что мне бросилось в глаза ,так это цвет его лица. Такого бело-лимонного цвета лица я никогда еще не видел. Мы немного поговорили, во время разговора я старался не смотреть на его лицо, мне было больно за него. Я понимал ,что скоро его больше не увижу. Через месяц после нашей встречи началась так называемая Тбилисская война, которая длилась две недели. Проспект ,на котором я живу ,горел.

Люди боялись ходить по городу. И вот в один из вечеров мне звонит подруга и сообщает, что Ираклий в больнице. Она навестила его, и он попросил ее передать мне, чтобы когда его не станет я бы собрал его друзей и показал бы киноленту которую я снимал в академии в годы нашей там учебы. На второй день Ираклия не стало. Его друзья и я в том числе не смогли пойти с ним попрощаться, именно в те дни бои в городе шли особенно ожесточенно. Никто не хотел последовать за Ираклием. Я подумал, как ему тяжело было при жизни , так и после смерти.

Война вскоре закончилась и жизнь постепенно вошла в спокойное русло. И наступили для бедного Ираклия дни славы. Его признали. Стали устраиваться одна выставка за другой. Персональные выставки Ираклия проходили как в Тбилиси так и за рубежом. Цены на его картины сильно возросли. Сегодня это один из самых дорогостоящих художников в Грузии. И что Ираклию надо было сделать, чтобы добиться такой славы? Самую малость. Всего лишь умереть.

Выпуск октябрь 2017