Журнал "PostKlau"

 Сергей Заграевский

академик, профессор, заслуженный работник культуры России

                  МИФЫ СОВРЕМЕННОГО ИСКУССТВА(I)

Миф первый: искусство умерло.

 В России этот миф получил распространение в конце ХХ века. Логика его появления понятна: в это время страна глобально изменилась, и люди ждали коренных перемен и в искусстве (например, таких, какие в начале этого столетия были порождены Первой мировой войной и чередой революций). Но этого не произошло. Публика открыла для себя несколько художественных течений, запретных в годы «застоя», десяток-другой новых имен художников, несколько новых галерей и музеев, и этим перемены ограничились. Многих деятелей и ценителей искусства это разочаровало, и о пошла речь о том, что искусство вообще умерло, раз неспособно реагировать на глобальные социальные перемены.

Но Запад это прошел после Второй мировой войны, когда ожидания были столь же велики, а результат так же разочаровал многих (достаточно вспомнить эссе Ролана Барта«Смерть автора»). Но при этом сейчас по всему миру многие тысячи профессионалов и многие миллионы любителей занимаются искусством, так о какой его смерти может идти речь?

                                     Марсель Дюшан. Фонтан. 1917

В том, что в искусстве уже около века (считая от «квадратов» Казимира Малевича и первых экспериментов Марселя Дюшана с бытовыми предметами) не появляется ничего принципиально нового, нет ничего удивительного, а тем более рокового. Сколько столетий не появлялось ничего принципиально нового во времена готики или барокко? «Служенье муз не терпит суеты», искусство никуда не торопится, и уж тем более оно не обязано реагировать на все социальные потрясения.

Миф второй: искусство не умерло, но вытеснено массовой культурой на задворки общественного сознания.

 И это не так. Массовая культура потому так и называется, что она массовая, а искусство всегда было предназначено для гораздо более узкого круга ценителей. Советская власть пыталась расширить этот круг (вспомним слова Ленина «Искусство принадлежит народу» и Маяковского «Землю попашет, попишет стихи»), но эта попытка оказалась неудачной, и все быстро вернулось к пушкинским словам, вложенным в уста Моцарта: «Нас мало, избранных, счастливцев праздных, пренебрегающих презренной пользой, единого прекрасного жрецов».

Иными словами, в мировом масштабе массовая культура – для миллиардов, а искусство – для миллионов. Конечно, это тоже немало, но и в России, и на Западе толпы людей, рвущихся на художественные выставки, за редкими исключениями ушли в прошлое. Безвозвратно или нет – покажет время.

Миф третий: современное искусство – только те художественные стили, течения, направления и практики, которые появились во второй половине XX века, то есть поп-арт, концептуализм, инсталляция, перформанс, видеоарт, граффити и др. (В дальнейшем мы будем для простоты обобщенно называть их новейшими течениями).

 Этот миф пришел к нам с Запада, где после Второй мировой войны появился термин «contemporary art», что в буквальном переводе как раз и означает «современное искусство». И чаще всего этот термин используется исключительно для обозначения новейших течений, то есть получается, что «современны» только те стили, направления и течения, которые появились в искусстве после войны. Все остальные, соответственно, «несовременны» (устарели, музеефицированы, отошли на второй план, умерли и т.п. – вариантов адепты такой интерпретации «современного искусства» предлагают множество).

Но давайте вспомним стиль модерн, появившийся в конце ХIХ века. Это слово тоже переводится как «современный», но вряд ли сейчас можно назвать Густава Климта или Альфонса Муху современными художниками (разве что в высшем смысле, согласно которому подлинное искусство всегда современно и никогда не устаревает). Давно не является «современной» и совокупность стилей, в 1920–30-е годы называемых «модернизмом». Уже «музеефицировались» и многие течения, изначально входившие в понятие «contemporary art», – например, поп-арт, оп-арт, минимализм.

                               Эль Лисицкий. Суперематический сказ про два квадрата. - Берлин, 1922

И самое главное то, что в отношении термина «современное искусство» мы видим фактическую узурпацию понятия «современный» художниками и критиками определенных стилей, течений и направлений. В современных (прошу прощения за тавтологию) условиях такая ситуация противоречит принципам плюрализма, этики и справедливости.

Конечно, были, есть и будут художники и критики, делящие коллег не только на «современных» и «несовременных», но и на «гениев» и «бездарей» (самих себя, разумеется, причисляя к «гениям»). Но вряд ли имеет смысл ориентироваться на столь маргинальные взгляды.

Поэтому понятие «современное искусство» имеет значение «существующее сейчас». Не более того. В это понятие входят и реалисты, и концептуалисты, и примитивисты, играффитисты, и все другие художники, живущие в наше время или ушедшие из жизни относительно недавно.

Миф четвертый: существует «актуальное искусство».

«Актуальное искусство» – сугубо российский термин, часто употреблявшийся в 1990-е годы, иногда его можно встретить и сейчас. В него обычно вкладывается такой же смысл, что и в «современное искусство» в интерпретации предыдущего мифа: новейшие течения «актуальны», все остальное – нет.

Значит, и ответ на этот миф может быть таким же: деление искусства на «актуальное» и «неактуальное» столь же неэтично и несправедливо, как на «современное» и «устаревшее».

Миф пятый: в наше время существует «авангардное искусство».

 Соответственно, «авангардным искусством» или просто «авангардом» пытаются называть все те же новейшие течения. Но опять же, вдумаемся в значение термина «авангард»: это передовой отряд, призванный проложить путь основным силам.

Нет никакого сомнения, что в начале ХХ века авангардисты открыли путь «основным силам», то есть во многом предопределили ряд черт искусства и своего столетия, и следующего, то есть двадцать первого. Но откроет ли современный «авангард» путь каким-либо новым «основным силам», то есть предопределит ли он какие-либо черты искусства хотя бы ближайшего будущего, – вопрос очень и очень спорный.

Поэтому именование современных новейших течений «авангардом» также выглядит не вполне этично. Вполне достаточно называть их «экспериментом». Ничего обидного ни для кого в этом нет, в высшем смысле любой художник – экспериментатор. Путь творчества – это всегда путь проб и ошибок.

Миф шестой: абстрактное искусство относится к новейшим течениям.

 Достаточно взглянуть на даты: абстрактное искусство появилось на рубеже 1900-х и 1910-х годов, то есть ему уже более ста лет. Вряд ли это может считаться одним из новейших течений. 

                         Михаил Ларионов. Солдат на коне. 1911. Галерея Тейт, Великобритания

Миф седьмой: абстрактное искусство чуждо российским традициям.

 Нельзя забывать, что абстрактное искусство появилось в России, и первым его представителем был русский художник Василий Кандинский. Всемирно знамениты «квадраты» Казимира Малевича, «лучизм» Михаила Ларионова. В советское время по идеологическим причинам абстракционизм оказался под запретом, но все же существовал. Поэтому однозначно называть его нетрадиционным для России нельзя. «Социалистический реализм», например, просуществовал гораздо более короткое время.

Но как только с падением советской власти «запретный плод» – абстракционизм – перестал быть запретным и, соответственно, сладким, выявилась другая проблема этого вида искусства: ограниченность выразительных средств, ведущая к однообразности и повторяемости приемов. Попросту говоря, публике и критикам, да и самим художникам абстракционизм быстро надоел: оказалось, что фигуративное искусство несравненно богаче и разнообразнее. А если в абстрактном произведении искусства используются хоть какие-то фигуративные приемы (например, просматриваются очертания людей, зданий, предметов и т.п.), то оно, строго говоря, абстрактным уже не является. Обычно это считается экспрессионизмом, но возможны и другие варианты.

Поэтому неудивительно, что на Западе роль «чистого» абстрактного искусства еще в середине ХХ века почти исключительно свелась к декорированию в лучшем случае концептуальных выставок, в худшем – офисных и гостиничных интерьеров. Не минула чаша сия и российский абстракционизм. После достопамятной масштабной выставки «Московская абстракция» (прошедшей в 2003 году в Третьяковской галерее и показавшей, что работы ведущих абстракционистов практически неотличимы друг от друга) выставки абстрактного искусства стали огромной редкостью, отечественная абстракция вслед за зарубежной превратилась в элемент декора.

Поэтому вопрос о том, традиционно абстрактное искусство для России или нет, является сугубо академическим. Классическая, абсолютно нефигуративная абстракция настолько редко встречается в современном станковом изобразительном искусстве, что здесь дискутировать о ней смысла нет.

Миф восьмой: только реализм является искусством, традиционным для России.

 Это утверждение требует существенных уточнений.

Во-первых, в каком смысле понимать реализм: в самом широком (в этом случае реалистами были и Пракситель, и Леонардо да Винчи, и Караваджо, и Рембрандт), или в более узком – как его понимали Густав Курбе и российские передвижники, или в еще более узком – в интерпретации советского «соцреализма»?

Во-вторых, если реализм является традиционным для России, то традиционен он и для всего мира, так как все традиции российского искусства теснейшим образом связаны с мировыми. Нет ни одного художественного стиля, существовавшего в мире и не существовавшего в Российской Империи, СССР или Российской Федерации.

В-третьих, если считать, что традиции формировались и в ХХ веке, то для России, как и для всего мира, является традиционным не только реализм, но и многообразное художественное наследие авангарда начала этого столетия.

Поэтому скажем так: традиционное искусство – понятие крайне широкое, и его можно определить только методом «от противного»: традиционно все, что не относится к новейшим течениям. Если начать сужать это понятие, то мы рано или поздно придем к тому, что традиционны только народные промыслы.

Миф девятый: традиционное искусство умерло, живы только новейшие течения.

 Иногда адепты этого мифа «даруют жизнь» еще и абстрактному искусству, иногда – еще и экспрессионизму, иногда – и примитивизму, иногда можно услышать, что живо вообще все, кроме реализма.

Но сказать на это можно то же, что мы уже говорили по поводу мифа о смерти искусства как такового: традиционным искусством занимаются (или пытаются заниматься) миллионы людей по всему миру. У кого-то это получается лучше, у кого-то хуже, у кого-то и вовсе не получается, но главное – это интересно и разнообразно. В традиционном искусстве существует бесконечный простор для выбора сюжета, пластики, колорита, материала, мазка… Кто-то становится реалистом, кто-то – экспрессионистом или примитивистом, кто-то преобразует реализм в гипер или сюр…

Значит, о смерти традиционного искусства речи идти не может. И оно вовсе не обязательно должно представлять собой «закоснелый академизм». О нем ведь можно сказать и пронзительными словами поэта-шестидесятника Леонида Губанова:

Да, мазать мир! Да, кровью вен!

Забыв болезни, сны, обеты!

И умирать из века в век

На голубых руках мольберта!

                         Игорь Грабарь. Абрамцево. Плетень. 1944

Миф десятый, обратный предыдущему: ничто принципиально новое в искусстве не имеет права на существование, с новыми формами экспериментируют только бездари и неудачники, неспособные достичь высот в традиционном искусстве.

 Чаще всего под традиционным искусством в данном случае подразумевают реализм как направление, требующее наиболее длительного обучения и наиболее ярко выраженного профессионального мастерства.

Действительно, реализм предъявляет очень высокие требования к профессионализму. Профессионализм хорош в любом деле, но у этой ситуации есть и минусы.

Во-первых, это закрывает возможность достижения серьезных творческих успехов для многих миллионов людей, не обучавшихся в художественных школах, училищах и институтах. Новейшие же течения в этом смысле гораздо более «демократичны»: создавать талантливые концептуальные инсталляции, видеоарт или граффити способен и человек без специального образования.

Во-вторых, профессионализм и вдохновение совпадают нечасто. Профессионал прекрасно знает, что и зачем делает, его глаз наметан, рука поставлена, но некая «свежесть» из его творчества, как правило, уходит. Исключения есть (как Микеланджело Буонаротти, Франсиско Гойя, Илья Репин и прочие великие художники), но великих мало, а профессионалов много.

В-третьих, многое зависит от личности художника. Кто-то прекрасно себя чувствует в рамках традиционного искусства, а кому-то эти рамки тесны и хочется экспериментировать просто из склонности к эксперименту. Не зря, например, многие художники-авангардисты (как Василий Кандинский, Казимир Малевич, Анри Матисс, Павел Филонов) в свое время начинали творческий путь как вполне академичные реалисты.

Поэтому не стоит давать глобальных оценок, что лучше и что хуже – новейшие или традиционные течения. И те, и другие имеют свою публику, – а значит, живы. Какое предпочесть направление из множества ныне существующих в искусстве, вправе решать любой художник и любой зритель. Такая свобода выбора, сопряженная с взаимным уважением и толерантностью, – одно из главных завоеваний искусства двадцатого века, доставшихся в наследство и веку двадцать первому.

Москва, 2015 г.

С.В. Заграевский (с) 2015

Продолжение следует...