Журнал "PostKlau"

Андрей Бабицкий(Донецк)               

                                        О себе

Давно не брал я шашек в руки. Хайдеггеровское вот-бытие имеет разные, не последовательные, но осуществляемые и одновременно, и вразнобой, и связанные, и изолированные планы самоорганизации, выражения и способа быть. Конечный, в котором сходится все - это речь, называние себя и бытия. Не из слова, не из имени, а из строя речи, по Хайдеггеру*, сочится существо бытия, но как написал Карпец**, молчание, как эквилибристика возвращения в ничего способна сгустить пустоту неучастия в бессмысленной погоне за смыслами. Которой противопоставляется просто есть, не как биологическое существование, а как желание опознать свое наличие из способности стать себя понимающим.

Я говорю о том, что видел жизнь с разных сторон и не стоит меня упрекать в сытости. По-разному бывало. И в подвалах сидел, и в тюрьме, и смерть готовился встретить, голодать тоже приходилось. Я ни от чего не зарекаюсь и знаком с разными сторонами жизни. Я никогда не восхвалял партноменклатуру, а начинал сразу с диссидентского движения. Еще в самые молодые годы.

А я не очень люблю с незнакомыми людьми на "ты". Это и к ним неуважение и дистанция, которую можно отменять только, если есть на то основания, преодолевается собеседником произвольно и по его желанию

Совесть - это история, которая случается не со всяким. На уровне обыденных отношений (система понятных моральных ограничений работает повсеместно) функционально, ну чуть зашкалило в абстракцию, и там уже тотальный релятивизм. Каждый присваивает себе добро, наделяя другого всеми качествами зла.

Ответственность - это такая вещь, которую человек не готов нести в большинстве случаев. Это его и спасает - если бы он понимал, за какое количество расстройств верного хода жизни он отвечает, он не нашел бы себе места во вселенной. Но слепота, хотя и спасительна, составляет презренную сущность человеческой природы.

Гений творит свободу не для себя (она у него уже есть), он передает ее в дар другим. Как Универсум, как непреложное качество бытия. Так было не всегда, но последние несколько веков именно Богоподобная свобода человека является сферой приложения гения в пределах христианской цивилизации. 

Человек - существо не просто общественное, но общественностью и вырываемое из мрака одинокого одичания. Человек пропадает в одного себя, отрекаясь от голосов живших, живущих, тех, кто будет жить, полагаясь только на силу собственной гордости и воздвигая себя на прахе собственных желаний и убеждений. Разделить себя с кем-то другим, пожертвовав своей частью ради этого другого - это и есть суть общественности.

Раньше мне было как-то привычней длить сумятицу дней под хор проклятий тысяч моих суровых непоклонников, а тут я вдруг обнаружил великую силу солидарности, единосущности смысла сопредельности Богу, свойственного всем без исключения (атеисты в списке), общего такта растревоженных и любящих сердец и бесконечного чувства Родины, обнимающего миллионы нас.

 Я вырос на книгах Буковского (в том числе). Но с началом перестройки и сам Буковский, и Саша Подрабинек, и многие другие стали казаться мне людьми крайне недалекими, поскольку продолжали утверждать, что речь идет о все той же кровавой тирании, просто она ловко камуфлирует свою сущность. Мне было очевидно, что это не так и природа власти меняется. Ну а уж в путинские времена они и вовсе умом тронулись.

Вот именно в этой довольно широкой области мои взгляды вообще не претерпели никаких изменений за последние 30 с лишним лет. Поэтому, когда я читаю  комментарии о том, что я перекрасился, я понимаю, что комментирующие - это удивительная категория блуждающих в потемках собственного воображения, которым кто-то вложил в руки мастерство рисовать буквы без всякой их связи с реальностью.

Ребят, я пишу для вас - сложно ли, легко - но вы, конечно, все мне небезразличны. Даже хулящие безразмерно дороги, ибо чем-то я им важен, пусть и с другой стороны. Считайте, что по выходу из алкогольного трипа человека обнимает Веня Ерофеев, который является родным братом нашего Господа, если представить, что он страдал бы некой неутаиваемой зависимостью.

Невыносимое обаяние психиатрии не как врачебной специальности, а как состояния пациента является величайшей и прикровенной тайной, в круг притяжения которой невзначай стягиваются люди с независимыми от вынужденного обладания головным мозгом суждениями. Шутить - тяжкое бремя, ибо ответ приходится держать за тотальное нежелание моих уважаемых друзей признавать за мной право на нестандартное чувство юмора.

Дегенерат, который еле-еле с родителями перебрался в США, и ведет жизнь цивилизованного бомжа - ни профессии, ни понятного и стабильного заработка - написал мне, что он живет не в жопе, в отличии от меня,а в Америке.

Мне не приходилось охотиться за американским гражданством, мне его в виде грин-карт навязали. Я отказывался, но когда приехал в Прагу оказалось, что мне его выдали против моей воли. Я мог жить, где угодно, а живу в Донецке, который сегодня стал лучшим русским городом, и горжусь этим.

Несчастное существо зимой 2014-го, получив от какого-то фонда деньги на поездку в Донецк, спрашивало меня, как ему недорого познакомиться с местными женщинами, не проститутками, а теми, кому не хватает хлеба.

Американско-русский бомж ездит в Мексику, где все стоит копейки, чтобы хотя бы на секунду почувствовать себя человеком. Я живу в России, здесь тоже с деньгами швах у многих, но понимание, что ты человек, зависит от других вещей.

Я вот никогда не пытаюсь обвинять человека в проплаченности, ибо это вообще неинтересно.

Уход со Свободы очень способствовал удивительному приращению мастерства. Мне, чтобы добраться хотя бы до минимального достатка, приходится нынче писать какое-то немыслимое количество текстов.

И объем, который обретает уже производственные масштабы, вынуждает совершенствовать качество взгляда на вещи. Я и раньше заглядывал в тонкие смыслы, но делал это редко, поскольку должен был заниматься еще и организацией работы своей редакции, а, кроме того, был схвачен очень узкими тематическими рамками.

Теперь же, чтобы каждый мой текст был интересен, чтобы он выглядел как серьезное умственное действие, я вынужден ставить размер проходки на максимальную глубину - осознанно ходить не туда, куда ходят другие, заранее перекрывать естественное стремление двигаться в направлении мейнстрима.

То есть, моя победа не только в том, что я отказался от очень обеспеченного и гарантированного на года образа жизни, выбрав свою правду, она еще и в умножении смыслов, которыми будет и уже расцвечено мое бытование в слове.

Мне нравится 5 текстов в неделю, глубина проникновения только растет. Легко отследить по публикациям. Я раньше долго думал, как с тем или иным сюжетом обойтись. С какой стороны подойти. А сейчас курнул и сел писать, ничего не продумывая заранее.

Вчера попросили написать текст - он у меня в предыдущем посте - в 7 вечера. Я его за 50 минут сговнякал. Раньше мучил бы себя часа полтора-два. Еще и скорость мысли увеличилась. Ну да, я не для уборочной комплиментов Сам удивлясь спонтанности.

У меня синдром журналиста. Я прощаюсь с каждым написанным текстом навсегда после того, как поставлена последняя точка. Это бабочки, жизни им - один день.

...я свои тексты даже не узнаю. Если приходится читать что-то написанное некоторое время назад, я думаю: "Ни хрена себе парень мочит! Я бы так не смог". Не то, чтобы я себя как-то особенно обожаю, но состояние интеллектуальной раскованности и широты, какое раньше было одномоментное, сейчас стало вызываемым на поверхность просто по щелчку.

Я попрошу вас запомнить на будущее одну вещь, чтобы больше мне не пришлось опровергать вредную и нелепую чепуху: я никогда не пишу того, в чем не убежден, не пишу по заказу, не пишу для официоза или против него, если это кому-то нужно. Чтобы в этом убедиться, достаточно произвести очень простое, не требующее серьезных умственных усилий действие - ознакомиться с моей биографией.

Я регулярно наблюдаю на страницах своих единомышленников одну принципиально важную для меня и характерную диспозицию. В очередную "ватную" дискуссию вклинивается или агрессивный небрат или соотечественник либеральных воззрений и в зависимости от темперамента либо осыпет проклятиями, либо нахамит, либо, что происходит довольно редко, выступит с пристойно оформленными возражениями.

На моей странице эти персонажи - постоянные гости, и я их не трогаю до тех пор, пока они не начинают буйствовать. Иногда и в этом случае не трогаю. Похожую картину вижу у Прилепина, других своих френдов, которые, условно говоря, за Русский мир. Я знаю и противоположные примеры, но мне хочется думать, что эта толерантность и способность выслушать чужое мнение - есть какая-то совсем не случайная наша черта.

Мы умеем ценить свободу, как для себя, так и для других, соглашаясь с тем, что противоположное мнение никуда не денется, если его обладателя отправить в бан. Так пусть существуют на наших страницах и учатся жить с нами вместе, не сживая нас со свету. Они, конечно, может быть и не научатся, но, по крайней мере, приближение на расстояние слова к оппоненту лишит их возможности и права считать, что противник - это черт в человеческом обличье.

Я бы назвал это феноменом повышенной социальной отвественности, когда наш брат приучает жить себя в сложном мире, с пониманием множественности его форм и признания за ними права на существование. Облегчить себе жизнь, вычеркнув из реестра все не укладывающееся в определенное понимание реальности, сделало бы эту жизнь беднее, лишило бы ее возможности бросать нам вызов, когда мы совершаем ошибки. Далеко не все, что в запале нам предъявляют наши свободомыслящие соотечественники, является лишенным смысла.

А они столько говорили про необходимость защищать свободы, что проглядели момент, когда мы оказались единственными защитниками их свободы иметь мнение и высказывать его. Вот дай им сейчас возможность заткнуть рот "вате", при той непримиримости, которую они культивировали годами, они от бессвязности, ярости и всего, чем они забили свою природу под завязку, начнут пожирать самое себя, искать мелкие разногласия в своей среде, набрасываться сворой на объявленного аутсайдером, раздирать его в мелкие клочки.

И кого из нас при таком раскладе следует считать либералами?

Добрая воля, солидарная защита нуждающихся в ней и немного русского мата способны-таки творить чудеса. 

Очень часто экcпрессия, выражаемая посредством ненормативной лексики, служит доказательством серьезности намерений.

Я просто так устроен - из подворотни и ее отрицания. Мне близко и дорого и то, и другое.

Конечно, это не единственный и не обязательный инструмент.

...к сожалению, но, может, и нет, уродился пасынком госпожи деликатности - ее Нежнейшество не успело благословить меня, ибо в критический момент я просто срулил в очередную подворотню. Я никого не обижаю. Просто человек должен жить собственной силой, точно рассчитывая ее параметры. Просить о помощи можно только в самом крайнем случае. А его в моей жизни вообще не просматривается. Я одно заменил другим и живу полной мерой.

 *********************

Обнимаю каждого по отдельности с той силой приложения дружбы, которая каждому своя.

*Хайдеггер, Мартин(1889-1976) - крупнейший немецкий философ, автор теории Бытия

** Карпец, Владимир Игоревич(1954-2017) - советский и российский учёный-правовед, историк, специалист в области государства и права

Тексты статей, размещаемых в журнале, оригинально скомпонованы из записей Андрея Бабицкого на Facebook