Журнал "PostKlau"

Андрей Бабицкий(Донецк)               

                   Бандеровщина: украинская антижизнь

Я хотел бы сказать, что через пространство русской культуры открывается вид человека настолько обширный, что рука уже не может просто так подняться и зачеркнуть эту вселенную одним движением. Это знание может быть и визионерским, переданным через откровение, но для религиозного проникновения нужна великая духовная сила. А культурная призма, сформированная жгучим интересом к человеку, изучением его психологии и глубины рождает переживание другого как себя или даже чего-то большего, чем ты сам, потому что человеку свойственно вечно тосковать о себе, сомневаться о потерянном или не сложенном своем облике .

Отсюда колоссальная сила торможения при приближении человека русской культуры к последним пределам, когда приходится убивать себе подобных. При этом, культура не обязательно достается в виде плодов просвещения, через систему образования, в какой-то момент она становится образом жизни, самой тканью народной жизни, свободно перетекающей из одного социального слоя в другой.

А есть хуторской тип культуры, не выработавший интерес к человеку и понимание его соотнесенности с мирами. Он живет представлением о практической сцепке одного работящего и способного к движению тела с другим. Он мыслит категориями пользы и функциональности, фертильности, природных циклов и стихий. Он легко переходит критическую черту, для него убийство не является строго запретным, поскольку враг - это то, что мешает сеять, пахать, размножаться и иметь еды столько, чтобы не испытывать чувства голода.

Если совсем просто, то мы не можем рассказать человекоподобному существу, явившемуся из подворотни нас ограбить о том, что мы слушали музыку, читали книги, оперировали больных, изучали звездное небо, водили трактора и выходили в море, что мы - это очень сложно устроенная система жизни и дыхания. Ему это не годится, он не испытывает интереса к человеку и его деятельности, не знает цены тому, что можно назвать рукотворными вещами культуры, которыми сопрягается человеческая душа. Сломать целый мир ради бессмысленной наживы для него естественно, поскольку он измеряет существованием собственным ощущением сытости.

В это состояние отключенности от русской культуры сумели ввести себя практиками приобщения к живому людоедству десятки тысяч людей, которых не стоит бояться, но надо точно знать, что они из себя представляют.

Давайте уж я добавлю - а то как-то неясно многим - что речь об опрощенчестве бандеровщины.

Бандеровцы всех времен и народов, может быть, и не разрабатывают специальные методологические пособия об эффективной имплементации (прошу прощения) наиболее зверских способов умерщвления себе подобных, но в них это знание держится на уровне не вполне осознаваемого импульса, заложенного дедами. У них тоже есть деды.

Они готовы убивать, сжигать, калечить, раздирать в клочья, но до поры, до времени им самим это неизвестно, поскольку они сидят по углам, изнывая от собственного убожества - неумения зарабатывать, делать что-то разумное, писать, читать, всматриваться в небо, улыбаться соседям, радоваться и сострадать.

Мы все ужасались Одессе. Больше не надо. А надо просто взять эту силу в уме как идеальную антижизнь, которая готова сжечь каждого, как только ей предоставится такая возможность.

Я думаю иногда о том, что нацизму и не нужна на первых порах власть над массами. Своей готовностью не просто убивать, а делать это неслыханно жестоко, он обездвиживает, ввергает в ужас всех тех, кто бы ему возразил, если бы речь шла о нормальной общественной дискуссии.

Поэтому он сразу и помещает людей в огонь, который умерщвляет живое существо самым мучительным образом. Отсюда, я думаю, и Майдан, начинавший символически и реально идеей сжигать человека. Сгоревшие люди наносят обществу такую травму, что оно после нее теряет способность сопротивляться - словом и делом.

Это, собственно, и есть способ негативного овладения общественным сознанием. Оно переходит во власть абсолютного ужаса и удерживается там плотным маревом призраков недавнего и живого кошмара, пока бандеровщина, пока еще очень малочисленная, меняет структуру государства в свою пользу .

Вот эти строки "22 июня, ровно в 4 часа, Киев бомбили, нам объявили, что началася война" раньше воспринимались иначе: заполыхало в родном доме.

Мы это снова услышим, и не единожды. Но против исторической правды, против памяти все верные смыслы общей истории утонут в исполненном гневом ощущении, что бомбили недобросовестно, дали выжить городу, ставшему колыбелью нового фашизма.

Это не совсем верно, поскольку множество людей в украинской столице остались нормальными и вменяемыми, потеряв при этом право голоса. Но Киев сегодня выглядит коллективным убийцей в страхах, переживаниях и в ежедневном опыте Донбасса. Обремененный коллективной ответственностью.

И что-то в этом есть. Нельзя терять право голоса в ситуации, когда массовое убийство людей становится привычной или просто отодвинутой в не свое, в чужую зону ответственности, и умолчанием, даже не одобренной, а соглашаемой процедурой.

Я оптимист. Россия пережила северокавказский террор, который действовал похожим образом. И не сгорела. Но все же, имейте в виду, если кто-то кого-то начнет сжигать и у нас, не лишайтесь речи, не покидайте пространство сопротивления.

Они не нуждаются в широкой поддержке - достаточно даже не пяти или трех процентов, хватит и и одного - миллиона с копейками для всей России. Хватит и половины, и четверти.

Главное, чтобы люди корчились по всем российским площадям - со вспоротыми животами, без ступней, без ладоней, с выдавленными глазами. Так, чтобы вдруг были звери, о которых знать не знали и слыхом не слыхивали. Но мы уже знаем. Благодаря Одессе и Донбассу.

Один ополченец из местных сказал в интервью моему приятелю Максу Фадееву: "Раньше мы надеялись с ними как-то ужиться, ну пусть себе празднуют своего Бандеру, лишь бы наши праздники не трогали. А теперь придется их всех убить".

Они могут быть прекрасными на расстоянии вытянутой руки, в личном общении, в своем смешном и правильном недовольстве изъянами путинской реальности. Не соглашаться с властью - это почти всегда правильно, но очень важны пропорции. Стоит чуть увлечься обобщениями и вы уже, сами того не осознавая, встроились в антиРоссию.

Но увы, пришло время неприемлемых сближений. Понятно, что 6 соток с бандеровскими речевками и под флагами Украины в огромной толпе - это очень косвенная и почти неулавливаемая связь с самым что ни на есть органическим нацизмом, но она становится все более отчетливой по мере того, как нарастает остервенение наших любимых и пропащих сограждан.

Против Путина - это нормально, как и за, но совсем малую толику за Гитлера - это уже совсем никуда не годится. Вот и вся арифметика.

Человек, инфицированный майданом, начинает считать тех, кого он может записать в ситуационные союзники, приемлемыми просто по факту случайного совпадения интересов на данном отрезке времени. Он уверен, что расстанется с нацистом, прошагав с ним до того угла или в момент, когда нацист вдруг станет делать что-то, не совпадающее с демократическими убеждениями. Но это заблуждение. Осквернив уста, даже мошеннически перетолкованным нацистским стишком, человек незаметно для себя принимает всю систему снятых чужой людоедской верой нравственных ограничений.

Возвращаясь к национализму: казалось бы, с ним все ясно, ибо Нюрнбергский процесс установил неопровержимую связь идеологии с практикой массового смертоубийства. И вот нацизм – устало и элегантно (нынешней Украины это, понятное дело, не касается) – накрывает опавшими листьями останки бывшего СССР. В мягких, декорированных демократической терминологией форматах. Без смертоубийства и тотального террора. Поражение в правах – не то, чтобы минимальное, но и не смертный приговор. Прибалты, украинцы, молдаване, отчасти грузины вводят в действие законодательство, которое утверждает приоритет коренной крови. Не прямо, не "Майн Камп" и не открытая сегрегация, а различные языковые ограничения, которые стали универсальным средством лишения русскоязычных равноправия.. 

И вот этих пяти или десяти шагов, которые отделяют новый нацизм, не убивающий существ, - а лишь лишающий их права считаться полноценными гражданами, их достаточно для Запада, чтобы считать перечисленные выше государства, если не полноценными демократиями, то, по крайней мере, взявшими верный старт в направлении демократии.

Эти люди расскажут вам, что они политическая нация, которая не считает этническое происхождение условием полноценности субъектов, составляющих тело народа, что каждая отдельная этническая группа полноправна, и может рассчитывать на культурную и языковую автономию в составе демократической Украины. Евреи, азербайджанцы, русские, греки и гагаузы - это все мы - великий украинский народ, выбравший свободу для всех без исключения.

А чего же вы, дегенераты, так тормозите на теме федерализации? Это же и есть предоставление прав автономии - политических и культурных - отдельным областям. Продвинутый нацизм нынче хитер и прилагает все силы для того, чтобы стать неуловимым для формальных европейских тестов на толерантность. Он, пока его не приперли к стенке, будет говорить с вами на языке опережающей терпимости.

А Бандера отчего вам так дорог, а почему вас не выворачивает от Шухевича? Почему вы не вмерзли в землю от мысли, что вашими шутовскими протестами вы привели к власти людей, которые лишили жизни уже сейчас тысячи ваших сограждан, когда никакой большой необходимости в убийстве себе подобных не было. Жили 25 лет вместе и умели разговаривать, и знали друг друга прекрасно. Не любили - да, но убивать-то, блядь, зачем - теплых, ходивших, пусть даже были хуже, чем вы (хотя были и остались неизмеримо лучше), но ведь не настолько, чтобы вот взять и убить!? Убивать, дорогие мои, было нельзя.

Этот обосранный хлыщ и живоглот, вообще не знающий цену человеческой жизни и, всех пытающийся заверить, прилагая фальшивые печати, что он народ, будет до последнего утверждать голосом Портникова, толерантного только в направлении очень определенного физиологического адреса, что он демократ, но когда его попросят показать демократические права, которые он якобы предоставил или готов предоставить кому-то, все, что он сможет - это вывернуть уже только под русским, располагающим к последней искренности ружьем, пустые карманы.

Нет, не пустые. У него в карманах найдется полно бумажек. Советское быдло в Крыму и в Донбассе, территории возвращаются, население - на хрен в свою Россию! Это - в лучшем случае. А в обычном - под нож.

Этих ребят, конечно, нельзя оставлять в составе условно цивилизованных народов. Украина должна заплатить за нацизм, пусть и упрятанный при поддержке наших западных партнеров в толще тезауруса демократическиих терминов, избирательной денацификацией, соотносимой с вашим хуторским нацизмом, когда нациста не вычислишь - каждый отопрется, что он в это время был на огороде...

Тексты статей, размещаемых в журнале, оригинально скомпонованы из записей Андрея Бабицкого на Facebook

Фото из свободных источников в интернете

Выпуск сентябрь 2017