Журнал "PostKlau"

Кваском всё время подчевала маманя Серафима Сергеевна своего последыша Сашку.

Квас у неё получался на деревне самый что ни на есть самый отменный, слезу вышибал на раз. Залётная бригада плотников которое уж лето дома у них строили, и непременно к Серафиме бежали за квасом. А ежели кто с похмелья, и вовсе дорогу давным – давно протоптали к покрашенному в зелёный цвет дому Сергеевны. Вынесет она жаждующему полный ковшик древнего напитка, ахнет человек алюминиевый черпак, поблагодарит, и работать бежит. 

Шестым она родила Сашу. А последышей завсегда жальче всех. Но, а если жизнь личная не залаживается, то и вовсе горе – горькое родителям. Саша работал в колхозе шофёром, углядел в районе девушку, поженились, сына народили. Саша хоть и любил очень свою Машу, но окаянное вино пересиливало все чувства, крепко выпивал, и семьи не получилось. Вернулся к матери, да так и жил. Поработает в колхозе шофёром, запьёт, выгнали. После права отобрали. Раз десять возвращался в колхоз, брали, работать он умел, слесарил, работу кузнеца освоил. Но всякий раз хватало Сашу самое большое на пол года. 

Напоив страшно болеющего с похмелья сына ядрёным квасом, Серафима говорила сыну:

 - Большинство – то люди все, хошь и ругаются, но вместе живут, семьями. А вы пьянчушки, вам это не нате. 

Александр никогда не перечил матери, лишь махал рукой, и выходил на двор покурить.

Шли годы, и вот люди на планете земля дожили до две тысячи седьмого года. Что же стало с Серафимой Сергеевной с её пьющим сыном Сашей? А стало самое, что ни на есть самое житейское дело. Колхоз развалился напрочь ещё в девяносто шестом году. Деревня катастрофически пустела. Серафиминого мужа Степана, пьяного в усмерть, умная лошадь всегда привозила спящего в телеге. И бывало люди удивлялись какая умная лошадь у Степана. Вскоре Степан умер, и не мучился вовсе, вышел во двор покурить, да и завалился на лавочке. А когда на деревне, осталось всего пять домов в которых жили люди, то померла и Серафима. 

Окна её дома выходили прямо на давно заброшенную церковь. Деревня стояла на косогоре, и храм стоял на косогоре, разделяла их речка. Перед смертью Серафима рассказывала своему Сашке: 

- Мы ещё маленькими были, пришли люди чужие, стали церкву рушить. Уговорили одного крест с храма снять. Ирод окаянный всегда отыщется. Снял он крест, да вскоре сам страшно исдох. Потом в храме зернохранилище было. Крышу всё же ремонтировали те годы. Вот это хошь радость. Старухи – то всё равно молились, хоть и запрещали. А если по справедливости, то и не только старухи, всем у кого чего случалось, то и молились. Я Сашка наверно скоро помру. Ты в дому один останешься, так хоть картошку сади, дрова за лето на зиму заготовляй. Речка наша каждую весну дров – то целую уйму наносит, не ленись. Сёстрам твоим я наказала, молока тебе будут возить, продукты, раз в неделю, а может и в две. Не серчай на них у них уж внуки у всех, дел прорва. Свет, слава Богу у нас не отключили, набьют тебе холодильник сёстры, не ленись готовь еду – то. Курицу там свари с картошкой, вот и еда. 

Незадолго до смерти успела Серафима вставить в своём дому пластиковые современные окна. Знала, что Сашка её ни за что не вставит. А старые окна давно погнили, и как их не затыкай, мастикой, или пластилином, всё одно дует. Потому, как дом старый, садиться, рамы оконные корёжит. 

На похороны Серафимы собралось народу много. А и как не быть людям. Пять её дочерей все вышли за муж, детей нарожали, теперь внуки уж большими стали. Серафима Сергеевна всё говорила при жизни своему Степану « Наделали мы с тобой Стёпушка себе родственников – то», улыбался после таких слов её Степан, да бывало и сказанёт: « А чего Серафимушка, может ещё одну снегурочку состряпаем». 

Было это всё теперь уже в прошлом. Саше по наказу матери сёстры раз в неделю или две возили продукты. Он же опять же по наказу матери садил себе картошки, полол грядки с морквой, луком. Было Александру уже под пятьдесят. Рядом поселился приехавший с совсем пустой деревни Владимир. Как там у него вышла жизнь никто не знал. Но жил по его словам он в деревне совсем один. И вот сказали ему, чтобы он переселялся сюда в эту дереню, что возить ему пенсию не удобно из – за плохой дороги. На деревне все стали называть нового жителя не Владимиром, а Вованом

Сашка быстро сдружился с Владимиром, вместе пропивали пенсию Вована, а когда деньги заканчивались. Не много отудбив, нанимались в соседних деревнях, кому дров заготовить, подправить забор. По сантехнике бывало прибыль у друзей образовывалась. Звонят по сотовому Саше или Владимиру бабушки с соседних деревень, да культурно эдак выговаривают: 

- Дорогой Володимер, бёда у нас трубу прорвало

Радовало в такие минуты Владимира, что не Вованом назвали, а так уважительно. Берёт с собой самодельный сварочный аппарат, ключи, и опять же со своим оруженосцем Сашкой идут выручать народ. И воду перекроют, дыру заварят. Одна бабушка Пелагея Никандровна с любопытством смотрела, как Владимир заваривая трубу ругался, что она вся гнилая, а Саша тем временем, взявши у Володи держатель, стал заваривать напрочь гнилую трубу, и наконец заварил. Поднял на верх сварочную маску, улыбнулся: 

- Могём ишшо 

После глядя на то, как радуются этому бабульки, то же радуются друганы, потому как они тоже люди, хоть и зовут их когда они запивают, пьянчушками. Вован ещё умел класть печи, и ремонтировать их, и тогда для них с Сашей наступали дни повеселее. Хозяева хорошо кормили, после работы давали денег, которые на радостях с охотой пропивались. Придут два друга в магазин, который располагался в соседней деревне. Наберут консервов, колбасы, мороженного минтая, водки, пива, да всё с большим азартом в своё нутро тянут. 

По весне помятуя о словах матери, Саша с Вованом, натаскивали с реки брёвна, распиливали их, вдвоём им было веселее. Делали они всё вместе, садили картошку, калымили, ставили сети на речке. По осени ходили по грибы, набирали лесных орехов, но так как зубов у обоих давно не было, разбивали орехи молотком, и это крошево ели. Едят, а Володя улыбнётся бывает и скажет другу: 

- Вот Сашка Россия какая наша богатая, витаминами нас угощат 

Встрепенётся на эти слова Александр, улыбнётся, и тоже скажет сотоварищу: 

- Мы всё в детстве за орехами этими бегали, зелёными рвали, никогда до спелости их не ждали. Эх и радовались матери наши тому, что орехи эти мы в дом приносим. Они ведь на вершине горы растут, упасть можно, расшибиться. И вот вроде материнское волнение тут должно быть, а матери наши радовались – де, мы вроде как если лазаем по горе, значит выносливее становимся, словом выживем в дальнейшем. 

Случилась по поздней осени страшенная буря, на линии повалило много столбов. Свет отключили по всему району на две недели. В тот момент когда мела эта окаянная буря Саша думал, что и крышу – то с его дома снесёт. В их малочисленной деревеньке тоже завалился столб. Через две недели приехали электрики устранять аварию. Заходят в дом к одной бабушке Полине Никаноровне, а у той пироги только что из печи. Угостила электриков. Один который был помоложе удивлённо заговорил: 

- Вот ведь чудеса, да и только. В районе света две недели не было. Бабы криком кричат, не постирать, не приготовить, не телевизор посмотреть.А тут гляди, тепло, пироги, и бабушка похоже не тужит. 

Ответствовала им бабушка Полина: 

- А по чём сыночки горевать, телевизор я не смотрю, там один срам , а чо болтают, так, и вовсе бы, не слыхать. 

Увидели электрики, и то, как бабушка шила себе юбку. И электрик, что был уже в годах тоже не выдержал: 

- Ну вот гляди, эти молодые хвалются, владеют сотовыми телефонами, компьютерами. А ежели бы в добавок к этой буре, авария на котельной, которая район обогревает. Подыхать бы пожалуй стали бы, а тут, вот кто истинно выживет, и пироги у неё, и тепло. 

Саша и Владимир явились к Полине, и узнав в чём дело помогли электрикам наладить электричество на деревне. Была попытка найти работу в бывшем районном центре у друзей. Сунулся Саша с Володей было к одному знакомому в гости, а там пьянка, страшно побили обоих. Ночью шли в родную свою деревню спасительницу два одиноких путника, мечтая только об одном, дойти. 

Недели две всё заживало, и в одну из ночей приснился Саше сон. Пришла к нему маманя, и говорит: 

- Сыночек мой милый, ты уж дома доживай свой век. 

Проснулся в холодном поту Александр, добрёл до кадушки с квасом, который делал сам по материнскому рецепту, выпил большую алюминиевую кружку, которую привёз ещё из армии. Квас который получался у его мамы, у него не выходил, но пить было можно. С тех пор в район он больше не ходил. 

Вован его любезный промучился хворями больше месяца. Сашка каждый день приходил к другу, протапливал печь. Варил привезённых сёстрами куриц, кормил Владимира. Потом, чтобы сэкономить дрова, забрал друга к себе домой. Шли годы, все старухи, кроме одной в их деревне поумирали, но жили не смотря ни на что в деревне два друга Александр и Владимир, живёт на деревне ещё одна бабушка, которая очень верует в Бога. Других жителей не осталось. 

По весне правда к немалой радости деревенских появляется на деревне Иван, который садит в родительском дому огород под картошку. Сам он на военной пенсии, по осени он продаёт излишки своей картошки. Её эту самую картошку ему заказывают жители района, и он продав картошку бывает очень рад. Заходит в гости к Саше и Владимиру, разговаривают о жизни. Сам Иван не пьёт водки совсем, говорит, что выпил своё. 

На родительский день к Саше приезжают его пять сестёр, вместе они идут на гору, где расположен деревенский погост и стоит давно недействующий храм. Кладут на могилки отца и матери цветы, кладут, и пироги, так уж у них заведено, что на погосте не пьют водку. Поплачут сёстры о родителях, глянут на Сашу, шибко жалко им его особенно в такие моменты жизни. Вокруг на погосте полно народу, приезжают отовсюду, и из городов то же. Почти все только на погосте, и встречаются в такой день, раз в году. И уже редко бывает такое, чтобы сильно разговорились, даже те, кто был в молодости друзьями или подругами. Но всё же, случается такое, что, и в гости пригласят. 

После обеда, когда людей поминавших родителей уже не останется, начинается вороний пир, ибо всё вокруг усыпано сдобными пирогами. Идут после в Серафимин дом её постаревшие дети, которые казалось совсем недавно были молодыми заводными девчушками, ныне же это были все с различными болезнями женщины в годах. Накрывается стол, и еды на столе, слава Богу в достатке. После выпитой рюмки, сёстры все зовут Сашу, чтобы он перебирался жить к ним. Брат отказывается, говорит, что во сне видел маманю, и она велела жить ему дома. Деревенский храм давно не действующий, помнит, как всю жизнь молилась на него Серафима Сергеевна, для неё он действующий. Ведь пьющий её сын помогает людям…

Выпуск январь-февраль 2019

Copyright PostKlau © 2018