А.Казаков. Богобоязненные они были

Главная » Статьи » Нравы и мораль » Казаков Анатолий

Богобоязненные они были

«Помру ведь я без своей бабки-то, женушки моей любезной, милушки моей!» - сидя на старенькой, им же сделанной табуретке, размышлял Семен Григорьевич Васихин.

Бесполезной и бессмысленной казалась теперь жизнь одинокому старику. С Глашей своей прожили они почитай шестьдесят лет. Каждую струночку в себе изучили – по походке, по дыху понимали себя. Все шестеро сыновей разбежались по городам. Двоих – Андрея и Алеши уже не было в живых, которых поглотил суровый и безжалостный город. Было, было о чем печалиться старику, в его понимании жизненная колея рухнула, отрубилась попросту говоря.

Почтальонша, приносившая каждый месяц пенсию, дивилась:

- Как это вы, Семен Григорьевич, живы-то до сих пор? Уж печь, поди, месяц не топлена. Вам ведь государство пенсию платит, чтобы вы жили, не тужили, ели, а вы вон чего учиняете – совсем себя нарушили.

В деревне их Селятино осталось в живых семь стариков, почтальонка, слава богу, приезжала регулярно, и разнося эти денежные крохи в дома старожилов, когда-то звавшаяся Настей, а теперь Анастасией Прокопьевной, она не переставала удивляться выживаемости стариков и рассуждала вслух так:

- Ведь знамо дело и значительно, что дети-то их поуехали давно с деревни, а вот старики эти совсем не хотели ехать к детям, хоть и звали их постоянно. Да почему ж это случается с русскими людьми? Не просто, ох как не просто объяснить все это.

И сама себе Прокопьевна отвечала:

- Да ведь привыкли они к дому-то своему, каженную дощечку чуяли. А воспоминания одни чего стоят, с измальства сами выросшие и своих детей в этих стародавних домах поднявшие, это чего, разве этого мало? Нет, нет и нет!

Анастасия Прокопьевна, тихонько подойдя к Григорьевичу, опустила руки на казавшиеся теперь такие одряхлевшие плечи, неторопливо заговорила:

- Не печалься ты так, Семен Григорьевич, да, нету твоей Глашеньки, и чего? Все ведь там будем. Знаешь, поди, как все деется на белом свете. Только ты живи подоле. Сейчас ведь какая власть – вымрут старики в деревнях и мы без работы останемся, а у нас ведь тоже детишки и внуки имеются.

И вдруг широко вздохнув, Анастасия провозгласила:

- Живите вы, наши сердешные!

И сама, ни с того ни с сего, расплакалась. Даже старик Васихин принялся ее успокаивать.

- Не плачь, Настасьюшка, поживем ишшо, ежели на то будет Господня воля. Пойдем в огород, я тебя яблочком попотчаю. Ни у кого в округе таких яблок нетути. Секрет старики знали!

И, вздохнув, ясно проговорил:

- Яблоки, они только у хороших людей вкусные бывают, боле ни у кого, запомни это!

И, встрепенувшись, вдруг засовестился:

- Да я не о себе толкую, не подумай там чего. Я о предках наших, богобоязненные они были. Вот им Бог то и помогал.

Уходила Анастасия от деда с полной корзиной яблок, дедом же сплетенной и подаренной ей сердешной.

А вечером ее внуки ели эти самые яблоки и нахваливали. Зайдя в ванную комнату и включив напор холодной воды, Анастасия Прокопьевна опять заплакала и размышляла:

- Что же будет дальше, ежели такие сердешные старики уйдут из жизни?

Поплакав вдосталь и умыв лицо, вышла из ванны. Корзина с медовыми яблоками была наполовину пуста. Ее дети и внуки, громко хрустя молодыми

зубами весело что-то обсуждали. Жизнь продолжалась…