Главная » Статьи » ЛитПремьера » Куклин Валерий |
ВАЛЕРИЙ КУКЛИН(Германия) ЕСЛИ ГДЕ-ТО НЕТ КОГО-ТО ИЛИ ТАИНСТВЕННАЯ ИСТОРИЯ, ПОХОЖАЯ НА СКАЗКУ (Часть 16) Часть 1 Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5 Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10 Часть 11 Часть 12 Часть 13 Часть 14 Часть 15 5 Самым страшным во
всем этом ночном разговоре Выродка с Андрюхой было то, что говорил так с моим
другом детства не только Выродок, но и я
сам. То есть говорил рот Выродка, но внутри меня в этот момент совершалась
некоторая метаморфоза, которая
утверждала, что это я стал Выродком и говорю эти поганые слова капитану Косых,
без подсказки со стороны. Меня просто в пот
бросило, когда я понял это. Выродок между тем
после ухода Андрея занялся подсчетами своих расходов… Прошедший день
обошелся ему (мне) в 93 рубля 18 копеек, то есть вместе с предыдущим днем из
моего кармана улетучилось 221 рублей 54 копейки. Стало быть, средний расход на
ухаживание за Подопригорой может обойтись мне в 110-120 рублей в сутки при
зарплате десять рублей в сутки брутто. А это значит¸ что надо искать покупателя
на книги из моей библиотеки. Завотделом нашего НИИ купил у Выродка только
двухтомник «Мужчина и Женщина» Форреля за 70 рублей, остальные в институте
никого не заинтересовали. Коллеги только покачали головами, заявив, что такие
диковины, как у меня, их не интересуют, им бы Александра Дюма или что-нибудь из
иностранной порнушки. Но в моей библиотеке порнографических журналов не было. Вообще-то Виталий
Панкратьевич мог у Выродка двухтомник и не покупать. Ющенко даже сам предложил
Юлику занять у него рублей так пятьсот-тысячу. Без процентов. Хотя всем
остальным работникам нашего НИИ завлаб оказывал эту услугу за 10 процентов
ростовщических. Но тут он решил, наверное, что вложение в дело Выродка по
охмуриванию дочери заместителя министра может принести опосредованные дивиденды
и ему. Он даже стал объяснять Юлику, что его увлечение юной особой кажется ему
естественным, но он знает, во сколько обходятся в наше время женщины, а потому
считает своим долгом, в качестве дружеской услуги, разумеется, предложить
некоторую сумму в долг… Но Юлик его
перебил, заявив, что вся эта книжная макулатура ему больше не нужна, а денег
стоит больших. Потому за 10 процентов он сам готов нанять Ющенко в качестве
реализатора моей библиотеки. Тут завотделом
заявил, что вот теперь-то он меня по-настоящему зауважал, а потому извиняется,
что так долго почитал за простачка, не видел, что я все это время выжидал,
присматривался – и в результате вытащил счастливый билет. - Подопригора –
птица высокого полета, - объяснил он. – Пост замминистра – это временное
пристанище перед большим прыжком. Поверь мне. - Ну, раз высокого
полета, - заявил тут Выродок, - то мне нужен отпуск на недельку. Разумеется, с
сохранением зарплаты. - Разумеется, -
разулыбался Ющенко, и согласился оказать услугу Выродку в качествен посредника
при распродаже моей библиотеки. А ведь когда я
весной просил у него заслуженный отпуск, эта сволочь кабыздилась. Его ласка и
заискивание перед Юликом – главное доказательство, успеха авантюры Выродка.
Теперь, подсчитывая расходы, Выродок стал прикидывать ту сумму, которую он
может содрать со своего будущего тестя на свадьбу, на подарки и прочий мусор. «Надо узнать про
партмаксимум, и из этого расчета потребовать число комнат в квартире, которую
нам обязан подарить папашка, - рассуждал он. - Разумеется, свадебное
путешествие должен он оплатить… на Ривьеру… или в Майами». Вспомнил Выродок и
про будущую свою жену-нескладеху. Людмилке по внешним параметрам она уступала
по всем статьям, но в главном – в
богатом папашке – превосходила. К тому же была дурой, раз поверила в то,
что мужик с моими внешними данными может влюбиться в нее… «Значит, так, -
рассуждал Юлик, - пора мне поплакаться ей о своей несправедливой доле, об
обездоленном моем детстве – это на глупых сучек действует расслабляющее. Они
ведь не понимают, что детдом – это учреждение, а учреждение быть добрым и
ласковым не имеет права. Учреждение должно быть бесстрастным. Эту мысль надо
преподнести, как внезапное озарение, чтобы тут же простить всех своих преподавателей
и воспитателей за то, что они когда-то обижали меня... Как конкретно обижали?
Вот тут надо что-то припомнить либо что-нибудь придумать… Холодно, голодно
было – это понятно, ничего удивительного в этом нет, после войны всем несладко
жилось на Руси. Здесь нужно обращать внимание девы не на экономические проблемы
мои, не на животные потребности, а на неудовлетворенность духовную. Вот тогда можно
не только тронуть ее сердечко, но и полонить его. Чувственные, так сказать,
детали, до которых бабенки уж очень охочи, надо вбить в ее слабенькую головку,
как чугунные гвозди. Вспомнить хотя бы из-за чего из первого моего детдома
убегал Ярычев. Он ведь был значительно старше меня, понимал еще тогда то, что
до меня только сейчас доходить стало… Это его, кажется, приговорили к стенке, а
он вместо прошения о помиловании стал сказки
писать – те, что я подсмотрел в его сне. Так из-за чего он бежал?..» Я-номер-один тоже
задумался. И впрямь, бывший много старше меня Сашка Ярычев был в нашем детдоме
фигурой значительной. Жаль, что потом пошел по тюрьмам да и не то сгинул где-то
в недрах ИТК, не то и впрямь был расстрелян. А в детдоме он представлялся нам
героем. Разговоры всякие
ходили о его побегах. То он на Северный полюс отправлялся… то в Корею, чтобы
бить там американцев… Все это не подойдет для бесед с Ольгой. Не поймет
Подопригора, зачем советскому человеку бежать в Корею. Молода она еще, не может
помнить, как в СССР тогда рвались все помогать Ким Ер Сену воевать с
американцами. Да я и сам не помню этого толком, не объясню ей всего правильно. «Но случай, будто
Ярычев хотел взять с собой меня в побег, придумать нужно, - решил Выродок. -
Ибо до сознания женщин легче доходит самая дурно выдуманная картинка, чем самая
дельная мысль… Если рассказать,
как у нас уже во втором детдоме - в Златоустовском - директриса Биби
Оразумбетовна простыни воровала и потом торговала ими на базаре, а мы спали на
голых матрасах – это внимание привлечет. Если добавить, что из-за этого
некоторые дети писались, а я нет, - тем более. Биби эту потом поймали, судили
и… назначили директором областного музея.
Можно о том же Ярычеве вспомнить, рассказать, что большая часть наших
ребят теперь по тюрьмам гуляет или в земле упокоились, а я вон такой герой
– ученым стал, науку двигаю… Ярычев
талантлив был, сказки такие сочинял, что не нужно всей современной русской
литературы… Но что Ольге до него? Ей важно осознавать, что в нее влюблен я –талантливый
ученый и надежный спутник жизни в будущем. Значит, расскажу о
Ярычеве. Если не о себе буду брехать, то стану о других восторженно
рассказывать – и тотчас скромным стану выглядеть, а это на старушек и на
молодых самочек сильно действует».
6
Я глянул в окно
избушки. Темно. Надо спать, а сна
не было. Только успел подумать о сне – и тут же почувствовал, что не слышу
мыслей своего двойника, и вновь думаю спокойно. - Рано радуешься, - услышал грустный голос Младшей
головы. – Попроси старуху включить свет. - Сама включу, -
отозвалась бабулька, впервые пропустив мимо ушей «старуху», не устроив обычных
ругани и скандала. Она поворочалась
на своей полати за занавеской, потом поднялась, оделась, вышла в центр горницы, оттуда шагнула к
выключателю. Щелкнула им. - Стекла только не
бей, - предупредила Горыныча. Подошла к окнам,
распахнула их. В проемы не
ворвались, как поступали они по обыкновению, а протиснулись три ноздрястые
головы Змея. Выражения морд было печальным. Я слез с печи и
вышел на середину комнаты. Следом за мной спрыгнул на пол и Тимофей Васильевич.
Сел возле моей ноги. - Судите, - сказал
я. Ибо ясно было, что из разговора моего двойника в Москве с Андреем следует
один вывод: я явился в заповедник в качестве шпиона и врага этих добрых и таких
ставших мне близкими… существ. Проник, как враг, как иуда, а потому должен
держать ответ…за то, что СЫСКНОЙ. - Вовсе нет, - вздохнула в ответ на мои мысли
Срединная голова. – Ты тут не при чем…
Когда-нибудь это должно было случиться… Мы так долго скрывались здесь ото всех,
что… Словом, пришло время споткнуться – и мы споткнулись... - А ты… - подхватила Младшая голова, - ты за все это время даже не подумал о
своем задании… Ни о чем плохом о нас не подумал ни разу… Телом тебя заслали
сюда, а сердцем ты никогда не был против нас… Потому ты чист перед нами. КАКОЙ ИЗ ТЕБЯ СЫСКНОЙ? – высказалась и
Старшая. - ТЫ – НЕ ОТ МИРА ЛЮДСКОГО. ТАМ
ТОЛЬКО ШПИОНЫ И УБИЙЦЫ СЛЫВУТ ГЕРОЯМИ. А ТЕБЕ ТОЛЬКО С НАМИ ДА С ДИКИМИ ЖИВОТНЫМИ РЯДОМ ЖИТЬ. ЧИСТЫЙ ТЫ
ДУШОЙ. ПЕРВЫЙ ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ ПО-НАСТОЯЩЕМУ НАШИМ СТАЛ. СВЕТЛЫЙ. - Да, - согласилась Срединная голова. – Наш ты. Нельзя тебе жить с людьми… а надо… Жалко расставаться. - Съедите, что ли?
– попробовать пошутить я. – Сырым? Или сначала поджарите? Но головы на мое
хамство не прореагировали. - К людям тебе надо, - сказала Младшая голова. – Учить их. Кому, как не тебе. К тому же,
Выродок наш твое доброе имя измарает. - Прости нас, пожалуйста, - заявила тут
Срединная голова. И остальные тут же подхватили: - Прости, Георгий. - ПРОСТИ. Младшая голова
после короткой паузы продолжила: - Не знали мы, что такие люди бывают. Все больше с
императорами, боярами, сенаторами, президентами имели дело… - А как звали
тех?... Ну, эти самые… которые стегали пленных… – совсем невпопад задал я вопрос, вспомнив страшную процессию
посреди Москвы времен Ивана Грозного. - Бояре там были: Малюта Скуратов, Шуринов, Яковлев,
братья Грязновы, - ответила Срединная голова. - Который пленному маршалу глаз плеткой выбил – Васька Грязнов. - А те, кого в полон вели – ливонские рыцари, - добавила свои
пояснения Младшая. – Христов Зибров,
Фирстенберг, фон Гален, Филипп Бель и Вернер Бель. Тот, что оказался без глаза
– Филипп Бель, маршал. Лютый был вояка. Но гордый. - Его тогда разбил князь Курбский, - вставила свое
словно Срединная голова вновь. – После
князь Ивану-царю письмо послал, что дал он пленным слово свое-де княжеское, что
насилья над пленными чиниться на Руси не
будет, а знатные будут у царя московского в милости. А Государь Иван Васильевич
наплевал на слово княжеское, велел казнить пленных на Болотной площади. - Курбский – это
тот, что предал Родину, а потом с царем в переписке состоял? - Он, - последовал краткий ответ невесть какой головы. Наступила пауза.
Долгая, томительная пауза, такая тяжелая, что даже кот не выдержал ее и сначала
лег на пол, вытянув лапы перед собой, а потом резко вскочил и бросился одним
прыжком под лавку с сидящей на ней и промолчавшей весь наш разговор бабулькой . - Как же быть? –
выдавил я из себя, словно просыпаясь от дремы. - КАБЫ ЗНАТЬ. Снова пауза, снова
замолчали мы, как не молчали никогда до этого. - У меня
документов нет, - вновь первым заговорил я. – И мне не хочется покидать вас, -
и, наконец, закончил эту чересчур уж огромную для тираду. – Я не хочу молчать
там. - Ты сам все понимаешь, - вздохнула
Срединная голова. Спорить не имело
смысла. - Только не
убивайте Выродка, - попросил я. – Он же не виноват. Это все – матрица. - НА САМОМ ДЕЛЕ… МЫ НИКОГДА НИКОГО… - выдохнула
Старшая голова. – НИ ОДНОГО ЧЕЛОВЕКА…
ТОЛЬКО ИНОГДА… КОГДА НЕТ ИНОГО ВЫХОДА… КАК ОДНАЖДЫ КАЩЕЙ… ОН ТЕБЕ РАССКАЗЫВАЛ… - И я прокурора как-то еще… - призналась
Младшая, - Слкучайно так… сам
проглотился. - А остальные погибли честно, в боях, - закончила
Срединная. Значит кровожадные
истории Дракона и Бабы Яги о своих былых подвигах были подчас и побасенками, пересказом досужих выдумок людей
о «нечисти поганой»? Они просто развлекали меня таким образом? И теперь
оказались вынужденными признаться во лжи?.. После такого
объяснения мне оставалось только сказать: - Я согласен. И услышал: - МЫ ЗНАЛИ. - Знали. - Знали.
Продолжение следует......... Использованы изображения работ И.Билибина Copyright PostKlau © 2017 | |
Просмотров: 1052 | | |
Всего комментариев: 0 | |