Елена Йост(Германия)

     Аскольд. Воскрешение, или Цукаты из имбиря

                                                       (Часть 1)

                                                              1.

Остатки пятницы  Аскольд не находил себе места. Даже не верилось, что всего две недели назад он так же маялся совершенно по другому, более приятному поводу. Он маялся бы так и субботу с воскресеньем, но ему стало до такой степени невмоготу, что, вопреки сложившемуся многолетнему житью-бытью, исключающему, практически, все контакты "с внеземными цивилизациями", к которым было приравнено любое общение с соседями, кроме, в силу полученного воспитания, рефлекторных "здравствуйте — до свидания", его неудержимо потянуло... куда-то. Выйдя из дома, он оказался перед детской площадкой, выполнявшей по совместительству функцию "кружка по интересам" для местных выпивох, регулярно оккупирующих для своих дружеских соберунчиков свободные лавочки и навлекая тем самым на себя праведный гнев бабушек, нянек и мам, выгуливавших многочисленных чад.

Подойдя к группе прохлаждающихся, он молча притулился на самом краешке выкрашенной жёлтой краской лавки. Его появление не осталось незамеченным компанией и, глянув на  свинцового цвета лицо убитого горем Аскольда, мужики молча подали ему пластиковый стаканчик, наполовину наполненный живительной для них влагой: видать, хреново человеку, помочь надо!

Не выразив и капли удивления, Аскольд молча взял протянутую "тару", мастерски, как будто пил водку всю жизнь, разом опрокинул содержимое внутрь себя и поспешно сунул в рот огромную чёрную оливку с заботливо протянутого блюдечка.

 — Ну вот! Ну что ж ты так?! Мы этой оливкой уже полдня занюхиваем, а ты махом нашу закусь изничтожил! — расстроенно, но спокойно укорил один из свежеобретённых собутыльников Аскольда.

— Простите, я не знал... — смущённо оправдывался бедолага-неудачник.

— Да ладно, Лёнь, оставь человека, вишь — неопытный он! — выступил в защиту Аскольда другой. — А ты, мужик, не робей, выпей ещё: глядишь, и полегчает!

По нутру Аскольда потихоньку начало разливаться тепло, и услужливо подлитое в стаканчик горячительное он выпил с той же лёгкостью, как и первые полстакана, хотя прежде пить водку ему никогда не доводилось. Минут через пятнадцать в носу Аскольда что-то защекотало и из глаз обильно потекли слёзы — Аскольд был пьян! Честная компания быстро смекнула, что имеет дело с новичком и, проявив сознательность, двое делегированных, выяснив предварительно друг у друга  номер Аскольдовой квартиры, под белы ручки увели опьяневшего дебютанта домой.

Уложив Аскольда на продавленный диван, мужики огляделись.

— Ни фига себе, как ещё некоторые живут! — с удивлением присвистнул один,  — Кто бы сказал — не поверил бы, если бы сам не увидел! Склеп какой-то, всё, как в могиле.

— А ты что, знаешь, как в могиле? — подковырнул второй, тот, которого называли Лёней. — Ой, Витёк, как сказал Вильям наш, Шекспир: "Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам!" Видишь, один живёт, бабой никакой и не пахнет — откуда ж уюту быть?!

— Да тут уж и не об уюте! Мебель такую уже даже на помойку выбрасывать стыдно — только ломать и сжигать! — продолжал удивляться  Витёк.

— Ну да нам-то какое дело — живёт себе человек и живёт! — откликнулся знаток Шекспира, — Пойдём уже, не то мужики всё оприходуют, пока мы здесь МЧС изображаем.

Осторожно защёлкнув замок на двери, мужики удалились.

          2.

После похода "в народ" проснулся Аскольд Евгеньевич глубокой ночью с головной болью и до утра так и протаращился в потолок, благо, что дыру не протёр, глядючи. В воскресенье утром, вопреки сложившемуся ритуалу, он не стал скоблить щетину под заунывное подвывание своего "гимна", чем, наверное, несказанно порадовал соседей сверху. 

Завершив гигиенические процедуры в полном молчании, Аскольд надел купленные с Аллочкой джинсы, из стопки старых пуловеров выбрал и надел тот, что на его взгляд был поновее, и вышел из дому. Зайдя в ближайший гастроном, где обычно закупал на неделю немудрёный провиант, без энтузиазма пройдя по рядам, с пустыми руками вышел на улицу и, сам того не замечая, встал, как вкопанный. Спешащие по своим воскресным делам женщины и мужчины, старики и молодёжь, обтекали его с двух сторон, как поток ливня обтекает торчащий на пути пень — молча, как данность. И никому, ни одному человеку не было до него никакого дела. Казалось, упади он сейчас, как подрубленный, это течение ливня вокруг пня только изменит, да и то, пожалуй, незначительно, своё русло. А Аскольд стоял и точно так же, как не видела его толпа, не видел никого вокруг y — взгляд его был устремлён куда-то в себя. 

Как долго длился бы этот ступор, неизвестно, но в небе вдруг загремело, хлынул дождь и всё вокруг пришло в движение, как в фильмах с Чарли Чаплиным — хаотичное и ускоренное. Очнувшись от первых холодных капель, Аскольд Евгеньевич заметался и подобно щепке в бурном ручье, влекомый людским потоком, оказался в каком-то небольшом кафе.  От растерянности он плюхнулся на первый попавшийся стул, что, в общем-то, оказалось везением — кафе моментально заполнилось публикой, ищущей укрытия от дождя и оккупировавшей все свободные места как за столиками, так и за стойкой у витрины.  Как ни странно, довольно быстро подошла официантка, сунула Аскольду в руки меню... Не мудрствуя лукаво, Аскольд Евгеньевич заказал чашку кофе с молоком и какое-то пирожное. Оказалось, что кофе — это нечто гораздо более вкусное, чем он представлял, отдавая предпочтение жидкому чаю из пакетика. Посмотрев на счёт, Аскольд удивился:  ЭТО было ему более, чем доступно. 

Из кино и книг он знал, что в "заведениях" положено давать чаевые. Но сколько???  Эта сторона жизни, где было бы место  походам в кафе, не говоря уже о ресторанах, была ему совершенно незнакома, поэтому он округлил сумму, указанную в счёте, до ближайшей "круглой". Судя по всему, он не промахнулся — лицо официантки не выразило какого-то недовольства, напротив, она приветливо улыбнулась. Вздохнув с облегчением от благополучного исхода незнакомой ситуации, Аскольд вышел из кафе, тем более, что и дождь закончился.

          3.

Вернувшись домой, как был, в джинсах и пуловере, Аскольд рухнул на свой продавленный древний диван, подложив под затылок мосластый локоть. Казалось, голова была пуста, но на самом деле подсознание прокручивало и прокручивало всю информацию не только последних двух-трёх недель, но и ту, что была запрятана очень глубоко со времён детства, школьных лет, студенчества... Как будто перезагружающийся или проверяющийся на наличие вирусов компьютер.

Как Аскольд Евгеньевич дожил до понедельника, он и сам не ведал, только проснулся он без всякого будильника, и, как запрограммированный, решительно принялся за сборы.

Побрившись-умывшись, выпил, как всегда, чашку чая, открыл шкаф и замер... Недолго думая, достал купленный по возвращении "с югов" костюм, такую же новую рубашку, галстук... Слава Богу, при покупке туфель девушка-продавец присоветовала и подходящие носки. Срезав со всех обновок этикетки, Аскольд Евгеньевич "перешёл Рубикон": без так решительно ликвидированных ярлычков возникшее было желание сдать всё ЭТО обратно в магазин стало неосуществимым. Назад пути не было. Аскольд надел обновки, глянул в тусклое зеркало в прихожей, похлопал на прощание по щекам ладонями,  смоченными остатками одеколона из запылившегося флакона, и вышел в... неизвестность: оставшись без работы, а значит и без источника дохода, он не имел ни малейшего представления о своём дальнейшем существовании.

           4.

Погода стояла просто сказочная! Незадавшееся было сначала бабье лето расцвело и раскочегарилось раскрасневшимися рябиновыми гроздьями и разрумянившимися клёнами.           

Аскольд Евгеньевич вышел из метро и невольно зажмурился от яркого света. Хотя солнце уже и не грело особо, было тепло. На площади у метро стояли разновозрастные бабульки, предлагали букеты и букетики проходящим. Предлагали, в основном, мужчинам, расхваливая свой товар на все лады.

— Молодой человек, купите ромашки! Подарите своей девушке — довольна останется: в моих ромашках все цветочки счастливые, только "любит" нагадывают! — рекламировала свои запоздалые ромашки одна.  Другая стояла молча, гордо держа в руке букет из гладиолусов, как будто это был факел с олимпийским огнём — считала, что такой товар сам говорит за себя и не требует никакой рекламы. Появился милиционер — как по привычке называли полицейских — и стал разгонять стихийный цветочный базарчик. Одни торговки — те, что из новеньких — испуганно убегали, другие — опытные, со стажем — всовывали в руку стражу порядка энную сумму и как ни в чём не бывало продолжали осчастливливать граждан дарами осенних клумб, причём никому не было известно, по каким экономическим законам формируется такса этого "отката". Аскольд прошёл мимо рассредоточившихся торговок, но вдруг, сам не зная почему, купил у одной из них букет разноцветных прекрасных "мохнатых" игольчатых астр. Пожалуй, это было впервые в его жизни — такой порыв, и он понятия не имел, что с этими цветами делать.

           5.

Его появление в "конторе" произвело фурор: такого Аскольда здесь ещё никто и никогда не видел, а тем, что были постарше, вспомнился знаменитый "Служебный роман" — культовый фильм эпохи 1970-ых, где главная героиня в один прекрасный день из Гадкого Утёнка превратилась в Царевну-Лебедь. На Царевну-Лебедь Аскольд, в силу своей гендерной принадлежности, конечно, не тянул, но конторский, так сказать, контингент впечатлил до глубины души, причём, настолько глубоко, что предположение о сердечной дислокации этой субстанции могло бы подвергнуться сомнению — ну уж очень глубоко была эта самая "глубина души".

Как ни в чём не бывало, как будто его и не уволили, Аскольд Евгеньевич непривычно для всех весело поздоровался, прошёл в приёмную и так же непринуждённо, будто своим посещением оказывал любезность шефине, спросил у секретарши:

—  У себя? — и, не дожидаясь ответа, поставил перед фактом — Я пройду!..

Оторопев от такой Аскольдовой смелости, секретарша поперхнулась ответом.

У Ольги Андреевны появление Аскольда вызвало не просто удивление — шок.

— Ольга Андреевна, здравствуйте! Вот, как вы просили, пришёл за своей трудовой.

— Здравствуйте, Аскольд Евгеньевич. Да, всё верно, но вам нужно было не ко мне: и приказ об увольнении, который вы должны, ознакомившись, подписать, и ваша трудовая книжка — всё в отделе кадров, так что...

— Ах, вот оно что!.. Ну извините за беспокойство, пойду в "кадры".

Направившись было к выходу, Аскольд вспомнил про купленный у метро букет и вернулся.

— А это вам, Ольга Андреевна! — и протянул цветы окончательно обалдевшей от неожиданности начальнице.

— Мне??? Но почему?

— Ну только не подумайте, ради бога, что это попытка мелкого подхалимажа! Надеюсь, что мои акции не до такой степени низко упали в ваших глазах?! Это... благодарность!

— Благодарность?.. Но за что?

— За то, что дали отпуск. За то, что изменили мою жизнь. Я, правда, и сам ещё не знаю, в какую сторону... Да это и не важно! Главное — что-то изменилось во мне, в моей жизни, а как — покажет время, — закончил тираду Аскольд и порывисто вышел из кабинета.

           6.

Вернувшись домой, Аскольд Евгеньевич сменил гардероб на домашний, новый парадно-выходной костюм повесил на плечики, любовно укрыл старыми газетами — чтобы моль не "почикала", и убрал в шкаф. Приступ храбрости, внезапно начавшийся в кабинете начальницы, так же внезапно и закончился, едва Аскольд закрыл  за собой начальственную дверь, и на новоиспечённого безработного навалилась беспросветная апатия. Бессмысленно и бесцельно проходили дни, почти без сна — ночи. Аскольд Евгеньевич, напрочь лишённый какой-либо практичности, понятия не имел, что работа сама не придёт, а значит её нужно где-то искать, в противном случае в скором времени жить будет не на что.

В один прекрасный день, влекомый какой-то неведомой силой, Аскольд опять вышел во двор — мужики, знакомые ему по первому выходу "в народ", резались в "козла", используя по полной последние погожие деньки. Увидев Аскольда, удивились:

— О! Сосед появился! Живой? — приветливо поинтересовался тот, которого, как помнится Аскольду, звали Лёней, — А мы уж подумали, не померещился ли ты нам, не случилось ли чего: появился — и пропал! Ну слава Богу, объявился!

— Здравствуйте, — безжизненно буркнул Аскольд. — Да нет, ничего не случилось, всё нормально, спасибо.

— Ну, по виду и тону  не очень верится, хотя, конечно, понятие "норма" — относительно, — глянув на Аскольда, философски резюмировал Лёня, — Садись, сыграй с нами!

— Да нет, спасибо, я лучше просто посижу, посмотрю, — вежливо отклонил предложение Аскольд Евгеньевич.

— Ну смотри-смотри, — беззлобно хохотнул приглашавший.

Понаблюдав молча за игрой, Аскольд, попрощавшись, удалился. Проходя мимо доски с угрожающего характера предупреждениями и всевозможными объявлениями ЖЭК'а, он притормозил — делать-то нечего, можно и объявления почитать!  — и не поверил глазам: их ЖЭК'у нужен был бухгалтер! Аскольд по роду деятельности в "конторе", откуда его только-только уволили, вполне мог бы называться бухгалтером, да и образование его подразумевало вполне плотное знакомство с бухгалтерским делом, так что, не теряя времени на раздумья, записав указанный в объявлении номер телефона, поторопился домой.

"Трык-трык-трык, трык-трык, трык-трык-трык"... — трещал диском старенький телефон. В ЖЭК'е никто не отвечал — то ли не было уже никого, несмотря на рабочее время, то ли боялись звонков жильцов с жалобами на неполадки... Разговор решено было отложить на утро — с утра волей-неволей ещё поднимали трубку и принимали заявки на ремонт всякой бытовой всячины, окончательно утрачивая интерес к проблемам клиентов уже в послеобеденное время.

            7.

Аскольд Евгеньевич проснулся от звона то ли предусмотрительно, то ли привычно заведённого будильника и в первый момент, как лунатик, практически бессознательно ринулся в ванную комнату, но очень быстро взбодрился от свежего воздуха: утра стали уже прохладными - не лето, чай! Настрой был боевой, поэтому без "гимна" обойтись было ну просто никак!

Выскоблив щетину, Аскольд по привычке заварил было "тощий" чай, но, заглянув в кружку с гномиком, вылил эту непонятную жидкость в раковину. "Нужно, наверное, купить кофе. Хотя бы растворимый", — мелькнула несвойственная ему мысль. Завтрак решено было отложить на потом, звонок в ЖЭК "на потом" откладывать было нельзя, и, взявшись за телефон, Аскольд со свежими силами принялся накручивать диск.

После энного в степени икс числа попыток на другом конце провода вдруг ответили. Было странно, поскольку и гудков-то никаких не было! Наверное, кто-то в этот момент решил позвонить, поднял трубку и нарвался на Аскольда. Волей-неволей этот "кто-то" вынужден был ответить на вопросы звонившего, хотя и не был особо осведомлён в вопросе вакансий. Как бы там ни было, Аскольд Евгеньевич договорился о встрече, а кто, что и как — война план покажет.

В назначенное время, прихватив трудовую книжку, диплом и кое-какие характеристики от прежних работодателей, Аскольд Евгеньевич явился в ЖЭК. Собственно, это был не сам ЖЭК, а его небольшое отделение, обслуживающее несколько многоквартирных домов. Располагалось отделение на первом этаже одного из этих домов, в квартире, специально отведённой под нужды коммунальщиков. По сырому, пахнущему канализацией воздуху помещения было ясно, что эта самая канализация работает, как говорится, "на подвал", а значит работа ЖЭК'а оставляет желать лучшего. Впрочем, для Аскольда Евгеньевича сантехническо-канализационные проблемы этой "конторы", как по привычке окрестил он потенциальное место службы, интереса не представляли — ему была нужна  работа, а не квартира для съёма.

Собеседование прошло спокойно, без провокационных вопросов типа " а почему вы ушли с прежнего места?", потенциальная начальница внимательно прочитала характеристики, заглянула в диплом...

— Ну что ж, э-э-э... — она опять глянула в диплом, уточняя столь мудрёное имя, — Аскольд Евгеньевич, в общем-то ваше резюме отвечает нашим требованиям, — какое уж там резюме — набор имевшихся на руках у Аскольда бумажек! — но окончательный ответ я дам вам в ближайшие два-три дня. Контактный телефон указан? — опять посмотрела в бумаги собеседница Аскольда, — Вот по этому номеру я вам и позвоню, ждите! А сейчас вынуждена с вами попрощаться — меня ждут в управлении компании, — и она встала из-за стола, давая понять, что аудиенция окончена.

Продолжение следует...

Выпуск июль-август 2017

Copyright PostKlau © 2017