Журнал "PostKlau"

Виктория Дергачёва. "Мой оберег”. Пьеса(5)

7.

В дом входят Оля с Мишей, Миша  держит Олю за локоть.

Дядя Саня: О, как намокли, обогрейтесь. Олюшка, тебе б переодеться.

Оля: Не надо мне ни чё.

Маша: Ничего себе намокли. Мы на картошку когда ездили в поле – чище были.

Дядя Саня: Опять хмурая, Оля? Да что ж такое-то? Маша, оказывается, у нас – рукодельница, вы ведали? Обещалась пирожки испечь.

Миша: Молодец.

Дядя Саня: Мишутка, на улице, льёт там?

Миша: На убыль.

Дядя Саня: Вот и ладно. Самая погода мне в деревню в магазин сходить для теста.

Маша: Можно, я с вами?

Дядя Саня: Пошли. Пособишь.

Оля: Значит, Маша пусть собит, а я могу чистосердечно смыться по делам.

Дядя Саня: Чай попьём с пирожками и пойдёшь. Мишка!

Миша: Што?

Дядя Саня: Не штокай. Пока хожу – картошку режьте.

Оля: Режь картошку, Мишка. Мишка-Мишка, косолапый.

Дядя Саня: А ты тут будь, не опоздаешь, поди. А когда я тебя ещё увижу? Доберёшься до своего толстосума – вообще не увижу. Так что уважь. Пошли, Маша.

Маша: Иду.

Дядя Саня и Маша ушли.

Миша: Што, в город идёшь?

Оля: Иду.

Миша:  Не надо тебе туда.

Оля: Надо.

Миша: Что это за мужчина такой?

Оля: Какой?

Миша: Наоборот должно быть.

Оля: Как? Ты прям хиромант, прям политик какой, вроде как всё знаешь, но говоришь непонятно.

Миша: Что это за мужчина такой, за которым женщина побегла.

Оля: И мужчины бывают кенгуру, главное словить здоровую особь. Значит так, заруби себе на носу – лезть в мою жизнь никому не позволю. И вообще, любовь зла.

Миша: Не зла.

Оля: Тебе, мальчик, знать откуда? Ты вообще скольких женщин любил?

Миша молчит.

Оля: М-да, не густо.

Миша: А ты?

Оля: Это я не поняла, это чё за вопросы такие за некультурные к девушке?

Миша: А тебе, значит, можно?

Оля: Мне можно, а ты иди куда подальше, я тебе уже объясняла куда, понял?

Миша: Понял. Ты мне нравишься.

Оля: Точно понял?

Входит Маша.

Оля: Бросила дядю Саню? Как тебе не стыдно, ай-яй-яй.

Маша: Он велел возвращаться, я промочила ноги. Сказал, вам помогать, скоро придёт.

Оля: А скажи-ка, Машунь, тебе нравится Мишуня?

Маша: Ну.

Оля: Он только что сказал, что ты ему нравишься. Вот прямо только что, я даже переспросила, точно ли я поняла, что он имеет в виду. Вот прямо только что. Он сейчас ответит, слушай внимательно, Маша. Мишунь, тебе нравится Машуня?

Миша: Ну.

Оля: Объявляю вас мужем и женой, объявляю вас половинками одного целого, пирога, например. Поцелуйтесь. Ну чего же вы не целуетесь? Или вы уже готовы сочетаться браком в Загсе?

Маша: Оля, зачем ты так?

Оля: А что такого я сказала? Я сказала что-то не то? Или то? Тогда целуйтесь. Я требую поцелуя. Настоящего. В зубы. Взасос. Целуйтесь.

Миша: Нет.

Оля: Ну вот, мужичок с ноготок в кусты спрятался. Всё как всегда. Опять неинтересно. Точно нет?

Миша: Нет.

Оля: Машунь, а ты?

Маша: Нет.

Оля: Ну и ладно. Всё как всегда. Они друг другу нравились, но не хотели целоваться. Вот я встречу своего любимого, мы обязательно поцелуемся.

Миша: Нет.

Оля: Чё опять нет то? Нет, нет, нет. Заладил. Да, да и да!

Миша: Нет. Ты ему нахрен не нужна.

Оля: Тебя не спросили. Так поцелуемся, что скулы сведёт, разводить пассатижами будут.

Миша: Я точно знаю, что ты ему нахрен не нужна.

Оля: А я точно знаю, что это ты нахрен никому не нужен, единственная мало-мальски приличная девушка от тебя только что отказалась.

Миша: Он продал тебя.

Оля: Слова подбирай тщательнее. Ты по роже жаждешь получить? Так я тебе щас устрою нокаут вон тем стулом, кажется, из дуба.

Миша: Димка, вообще, нормальным парнем оказался, путёвым. Прислал письмо твоим. Извинился. Типа – заберите свою больную обратно, она не втыкает, мне неудобно объяснять ей  элементарные вещи, да и мама-художник и папа-бизнесмен такую деревню не примут. Денег прислал.

Оля: Не правда.

Миша: Твои искали тебя тут недавно, приезжали – вот и рассказали прикол. Мы так смеялись все. Они на эти деньги вторую машину купили, приезжали на этой чёрной иностранной машине. Классный парень. Сразу к делу.

Оля: Заткнись.

Миша: Мы с дядей Саней не хотели говорить. У тебя таких много было, а тут хоть какая-то от тебя польза семье. Тебе же без разницы. Да и жалко было. Это сейчас я понимаю, кто ты. Тебя никто не ждёт. Ты никому не нужна. Твои вообще считают тебя дурой больной, ржут над тобой.

Оля: Ты врёшь! Врёшь! Врёшь!

Миша: В отличие от тебя – нет, я за свои слова отвечаю. Ты же врунья. А, правда, тебе какая разница? Зачем меня соблазняла? Зачем? Зачем целовала? Зачем ногу показывала?

Маша: У меня на Родине в таких случаях говорят – «Це гарный хлопец, Гамлет, уж по́ уши в сранье, а всё  доказательства трэба».

Миша: Семье ты вообще экономически выгодна. Побольше таких цепляй. Если каждый твой хахаль будет отстёгивать бабло, то все обеспечены, пока не потеряешь товарный вид. Лет пять, я думаю, протянешь. Так что – береги себя, кушай хорошо, детка. Особенно лицо береги, ходи аккуратно, не падай. А то, мало ли.

Оля: Маша.

Маша: А я надеюсь, что ты товарный вид потеряешь за год. И ещё я надеюсь, что ты сдохнешь под забором.

Оля: Маша.

Маша: Ты заслонила мне небо. Ты – шалава. Небо для всех тёплое, зачем ты его заслонила? Ты чё, купила его? Ты – шалава, ты чё заслонила моё небо, я тебя убью за это, поняла, я тебя уничтожу, тварь. И буду права. Небо для всех синее. Не для тебя только, тварь. Зачем ты заслонила моё небо? Где-то ходит убийца, Оля, помнишь? Может мне тоже тебя…

Оля: Убить?

Маша: Древние убивали то животное, на которое хотели быть похожи, и съедали сердце того животного, чтобы вобрать в себя его силу. Или человека.  Может быть, у меня нет выбора, Оля?

Оля: Выбор есть всегда, потому что пути к цели разные.

Маша: У тебя нет выбора, Оля. Нет. Ты никто. Ты никому не нужна. Ни одному человеку. Миша: (Маше) Иди ко мне.

Оля: Вы слышите? Выбор есть всегда! Я сама решаю! У меня есть выбор! Есть!

Миша: (Маше) Иди ко мне, девочка, я тебя поцелую.

Оля: Врёте! Врёте! Всё вы врёте!

Миша и Маша смеются.

Миша: Ты такая жалкая, Оля. Жалкая и забавная. Мы врем? А где он, Оля? Почему его нет с тобой, Оля? Знаешь почему? У него причёска из салона и руки нежные, не как у тебя. Посмотри на свои руки, Оля. Разве можно тебя любить с такими руками? Он тебя бросил. Он тебя предал. Он тебя забыл. Он тебя продал. Так к кому ты торопишься, Оля?

Маша: Он вообще существует? А то странно как-то. Его кто-нибудь видел? Я не видела. А ты видел? Значит, он может быть кем угодно? Может быть, Миша, это ты?

Миша: Оля – врунья. Выдумщица какая.

Миша и Маша смеются, целуются, смеются опять.

Оля: Что за бред вы несёте? Вы бредите! Он ждёт меня! Я не вещь! Он не продал! Он не предал! Он существует! Он существует?

Миша: Не плач.

Маша: Иди к нам.

Миша и Маша смеются.

Оля: Где он? Где он, когда он так нужен? Дима, где ты? Где ты? Ты меня продал. Ты меня предал. Тебя нет. Ты не существуешь.

Маша: Оля, Оля, иди к нам. Почему ты дрожишь? Тебе холодно, Оля?

Миша: Оля замерзла. Оле холодно.

Маша и Миша смеются.

Оля: У меня нет Димы. У меня нет друзей. У меня нет отца. У меня нет братьев. У меня нет семьи. У меня нет дома. Всё ложь. Все врут. Была только мама. Были её руки, красивые руки, красивые ногти, тёплые руки. Были её слёзы. Были её сломанные ноги в гробу, был её чёрный лоб, были её мёртвые руки. Больше нет никого. Больше нет ничего. Я никому не верю. Я ничего не забуду. Я ничего не чувствую. Я одна. Одна. (достаёт из кармана фигурку ангелочка, ставит на пол) И цветы не оберег. Не оберег. Любовь – это оберег. А герань не оберег. И фигурка не оберег.

Оля ищёт обувь, не находит. Как была, босиком вышла на улицу, спотыкается. На встречу идёт дядя Саня.

Дядя Саня: Полетела, Олюшка?

Оля кивает.

Дядя Саня: И правильно. Сапоги под лавкой, хорошо?

Оля кивает.

Дядя Саня: Домой? В город?

Оля: Я домой хочу.

Дядя Саня постоял, посмотрел вслед Оле, перекрестил её, в дом вошёл. Видит на полу Мишу с Машей.

Миша: (поднимает голову) Што?

Дядя Саня: Не штокай.

Дядя Саня вышел из дома, сел на лавку, закурил, улыбается, смотрит куда-то в лес, смотрит куда-то в небо.

Оля идёт по тропинке домой. На улице нет дождя. Светло и свежо, уже нет дождя. Оля пошла по тропинке в лесу. Босые ноги вязнут в лужах, в мокрой земле, оставляют следы.

Конец.

В качестве иллюстраций использованы работы Танцыревой Арины