Главная » Статьи » Литература » Скобцов Владимир |
ТРЕВОЖНАЯ МОЛОДОСТЬ
Седьмого ноября всегда было холодно и от пронизывающего до костей ветра
мог спасти только портвейн в кармане. Подпоив перед парадом музыкантов, я
попросил исполнить "психическую атаку" из фильма "Чапаев".
Первые ряды, наклонили вперёд знамёна, колонна тронулась. Не пройдя и десяти
метров, отряд был остановлен парторгом в роли Чапаева и деканом в роли Анки. С
меня была сорвана, приколотая к груди вместо октябрьской ленточки красная пачка
сигарет "Прима" и произведён выстрел в голову без занесения в личное
дело. Пуля прошла, не задев жизненно важных органов.
ПОРА ПОДУМАТЬ О СЕБЕ
Африканских кровей студент, закончив Сорбонну, поступил в наш
университет. Чтобы повысить квалификацию, наверное. У него был чёрный пояс по
каратэ. Однажды он пришёл в наш подвальный спортзал, напугал людей диковинным
стилем Вадо-рю и сказал, что темнокожих не любят. - Все люди братья, - ответил я, для
убедительности предложил фулл-контакт и выбил ему зуб. Через год парня
депортировали. Сказали, что он был вражеским агентом.
Трофейный зуб до сих пор хранится в коробочке от монпасье вместе с
комсомольским билетом. Я теперь думаю, не попросить ли мне надбавку к пенсии?
ВОСПОМИНАНИЯ ОБ ИСТФАКЕ После
отмены советской власти мне довелось пить водку с чекистами. Узнав мою фамилию,
один сказал: - Знаю, знаю. Выяснилось, что он курировал ДонГУ. - Хлопец ваш, светловолосый, худенький такой,
на тебя телеги катал. - Кто ещё? - заинтересовался я. - Чернявый, плотный такой. - Зовут как? - Мы своих не сдаём, сам понимаешь. Когда
добрались к концу этой лестницы Ламарка, я спросил: - А кто не стучал? - А ты не так прост, как кажешься, - ответил
чекист.
ПАССИОНАРНАЯ ТЕОРИЯ ЭТНОГЕНЕЗА Попав в карпатское село, я спросил местных
ребятишек: - Куда впадает ваша речка? - В землю. - ответили они.
ФУРОР В
очередной раз пытаясь бросить университет, я устроился в театр оперы и балета
рабочим. При знакомстве с девушками это давало мне полное право называть себя
работником сцены. Связь с искусством была яркой и непродолжительной.
Театру по плану полагалось давать утренние спектакли. Смотреть на
помятых актёров пригоняли неокрепших умом школьников и учащихся ПТУ, а зимой
туда забредали сельские жители погреться перед открытием рынка. Вечным утренним
спектаклем был "Маша и медведь". Его сюжетная линия
самоликвидировалась в недрах моего сознания, осадок остался.
Как-то раз, похмельным утром, сказав: "similia similibus
curantur", что на языке Сенеки означает "подобное излечивается
подобным", механик, допив портвейн, стал общаться с Бахусом напрямую. По
их просьбе, когда в зале погас свет, я дёрнул "вон ту х*йню", после
чего поднялись все задники и перед учащимися ПТУ, освещённый софитами, оказался
дядя Вася, сидевший на мешках с песком и куривший в кулак "Приму".
Повисла звенящая тишина. Дядя Вася, сообразив, что бежать бессмысленно,
продолжил курить, стараясь делать это театрально. Через несколько секунд
раздались оглушительные аплодисменты, крики "браво!" и даже
"бис!". Дядя Вася забычковал сигарету, встал и поклонился публике. Зал
аплодировал стоя. Это был фурор.
СВЯЗУЮЩУЯ НИТЬ Возникла
стандартная ситуация: было что выпить, но негде и я взял три контрамарки на
оперу Иоланта. Будучи к тому времени опытными комсомольцами, мы успели до
третьего звонка удовлетворить в кулуарах культурные потребности и уселись в
зале, рядом с заядлыми театралами. Витька, самый невысокий, компенсируя
сантиметры громкостью, открыл программку и прошептал, перекрывая оркестр: - Она слепая, но не знает об этом! На него зашикали, но Витька понял, что, если
Иоланту не предупредить, она свалится в оркестровую яму. Тем более, что Иоланта
была девушкой в летах и крупного телосложения. Каждый раз, когда она
приближалась к рампе, Витька громко шептал: - Отойди! Вдобавок мешал дирижёр, который заслонял
героиню и размахивал руками. Его Витька тоже просил уйти или пригнуться. Не
дождавшись милицейской развязки, я вывел друзей на улицу. Чтобы
не прервать связующую нить, мы допили у памятника Пушкина за искусство. Был
февраль, ночь, дул пронизывающий ветер. Юра поставил пустую бутылку у
постамента и сказал: - Чем богаты, командор. Тот, кто завтра сдаст
стеклотару, да не прервёт связующую нить!
ТРУДОВАЯ КНИЖКА Свою
трудовую книжку я выпущу отдельным изданием, да и могло ли быть иначе, если
фамилия моего учителя по труду Волобуев? В
проходческой бригаде я постигал историю страны, не по учебникам, а по рассказам старых работяг.
Как-то раз, дурачась, они спросили своего приятеля, доброго и
немногословного Колю: - Расскажи, сколько немок изнасиловал? - Ни одной, - неожиданно зло и трезво ответил
он, - голодный я тогда был, сил у меня не было. Я
разговорил Колю. Оказалось, что всю войну он прошёл во фронтовой разведке.
Взяли его, простого рязанского парня, не за "спецподготовку", которой
он вообще не проходил, а за малый рост и подвижность. В первую же ночь Коля с
такими же разведчиками пролез под колючей проволокой, штыком убил часового,
затем, связав офицера, притащил его к своим. До этого, дома, он даже курицу не
мог зарезать. Потом он блевал и плакал навзрыд. Чтобы не сойти с ума пили
спирт, протрезвев, отправлялись снова к немцам. И так четыре года подряд. Когда
взяли Берлин, на границе советского и американского секторов возник конфликт с
американцами. Коля, как умел, так и поучаствовал - со стрельбой и мордобоем.
Поскольку дело было на нейтральной территории, ему предложили выбирать, в руки
чьего правосудия отдаться. Американцы обещали два года исправительных работ с
дальнейшим предоставлением гражданства, наши - три года условно. - Молодец, - шепнул Коле особист, - ничего тебе
не будет, возвращайся домой, Родина ждёт своих героев. - А я по маме соскучился, сил нету, -
рассказывал Коля, - и согласился на наш суд, на хрена мне Америка! Откуда я
знал, что у них невыполнение плана по врагам народа? Привезли меня на Красную
Пресню и отправили в солнечный Магадан. Сначала семь лет впаяли, потом ещё
накинули. Пока сидел, мама умерла. Родных не осталось..
Освободившись, Коля поехал в Донецк, где бывшим ЗК давали работу и с
лагерным прошлым в душу не лезли. Другой человек, чьего имени и национальности
называть не стану, у таких людей их не должно быть, по-пьяни рассказал свою
историю:
"Колы прийшли нимци, нас загнали у вагоны и повэзли у Германию.
Страшно було, жыты хотелося. Вагон набитый, аж систы никуды. Мы, молоди, з
одного села, у викна стали. Там воздушок и хлиб з водою давали. Остальных мы
ногами отпихували. А що робыты - выжиты трэба було. Колы прыихали, открыли
вагона, а у дальньому углу трупы лежать..." С тех
пор я разборчив в собутыльниках.
ДОНЕЦКИЕ
Шахта, где я работал, была на выезде из соседнего города. После смены, в
два часа ночи, я вышел на трассу и пару раз безнадёжно поднял руку. Это было
время, когда такси не останавливались и я пошёл пешком. К утру должен был дойти
домой. Неожиданно рядом притормозил
автобус, дверь открылась: - Ну ты садишься или нет? - спросили оттуда. По
следам угля под глазами я понял, что это шахтёры и сел. - Сейчас нас на шахту завезут, а потом тебя. -
сказали мне. Так и сделали. Водитель, узнав, что я шахтёр, от денег отказался. Никто
и никогда у нас не делил людей по национальному признаку. За слова
"москаль", жид", "хохол", и т.д. били морду. И
правильно делали. Сейчас население Донбасса национально озабоченные называют
"донецким быдлом". Я с этим в корне не согласен. Жена
местного олигарха сказала консультанту в элитном магазине: - Дай мне отэтова два штуки. Это другой разговор.
БРАВО!
Славик Росляков, самый обаятельный мужчина из компании моих родителей,
гениальный психиатр, принимает гостей в шикарном халате, в перстнях и, если я с
дамой, шепчет мне: - Малыш, ты с дамой. Ничего, что я сегодня не
брит? Почувствовав, что начинаются проблемы с
сосудами, он как-то спросил за рюмкой: - Ты меня научишь правильно дышать? Не откладывая в долгий ящик, я радостно начал
начал излагать материал. С первых слов Слава понял, что делать этого он не
будет никогда. Нужно было красиво выйти из ситуации и он, как всегда, сумел. Подойдя и приобняв меня, Славик сказал с
улыбкой: - Малыш, я думал, ты умнее.
СТО ПЯТЬДЕСЯТ ГРАММ В
советский период хорошие фильмы можно было увидеть, но не везде и не всегда,
они шли в неудобное для широких народных масс время, по утрам и воскресеньям.
Компания молодых людей, включая ассистента кафедры психиатрии Славика
Рослякова, собралась посмотреть новый фильм Феллини. Фильм
был про любовь. Кроме Славика, все были настроены лирически, в зале погас свет,
на экране появились титры. Неожиданно в наступившей тишине раздался внятный,
профессионально поставленный голос Славика: - Товарищи, кто портит воздух? Пришедшие со Славиком не знали, куда деться.
Выдержав паузу, он снова сказал в темноту: - Нет, товарищи! Всё-таки, кто портит воздух?
Красная от смеха и негодования компашка покинула зал. Пошли в кабак, где
Славик и получил то, чего хотел - сто пятьдесят грамм коньяка.
КАДРЫ РЕШАЮТ ВСЁ N
был партийным работником. Когда у него шло совещание, звонили балованные дети
сотрудников и говорили дурным голосом: - Алло! Это телефонная станция. У нас пожар.
Срочно накройте аппарат мокрой тряпкой! К радости подчинённых, N брал половую тряпку и
накрывал ею телефон. В
послевоенное время работникам партаппарата выдавали личное оружие. Как-то
ночью, возвращаясь из инспекции по сельской местности, N с водителем заснули и
машина своим ходом въехала в свинарник. Очнувшись к полной темноте от леденящих
душу звуков, N достал пистолет и открыл стрельбу. Испуганные колхозники
запустили динамо-машину. Благодаря тусклому свету лампочки Ильича недоразумение
было улажено. N был простым и добрым человеком, но не смотря на пролетарское
происхождение лозунг "Слава КПСС!" в его устах приобрёл
двусмысленность. Продолжение следует... Copyright PostKlau © 2018 | |
Просмотров: 943 | | |
Всего комментариев: 0 | |