Журнал "PostKlau"

16 февраля 2016 года писателю Геннадию Павловичу Михасенко исполнилось бы 80 лет. К огромному сожалению, жизнь его земная оказалась гораздо короче – скончался он 4 июня 1994 года, прожив всего 58 лет. Но в Братске, которому он отдал и посвятил всю свою взрослую сознательную жизнь, где его литературная стезя обрела всесоюзную известность, писатель и сейчас живет в памяти братчан, и является эталоном литературного творчества. Проводимые порталом «Имена Братска» опросы показывают, что и в наши дни жители ставят имя писателя в число самых популярных людей города. Да и не будем ограничивать известность Геннадия Михасенко рамками Братска – этот город просто стал питательной средой его творчества, его рабочим кабинетом. А его творчество известно всей стране и за рубежом. 

Мне выпало счастье более двадцати лет быть в приятельских отношениях с Геннадием Павловичем. Мы часто встречались на разных городских мероприятиях, но больше в узком кругу друзей и близких, в его уютном писательском кабинетике (обычной жилой комнатке), в доме на улице Наймушина, в жилом районе Энергетик, гор. Братска. Осталось много воспоминаний от наших встреч, характеризующих, по моему мнению, Геннадия Михасенко, в первую очередь, как человека простого, незаметного, но с высокой внутренней чистотой и культурой, незаурядного, с незамутненным взглядом на жизнь и подкупающей интеллигентностью и открытостью. Я часто достаю с книжной полки книги с его автографами, дружескими и лаконичными, и в памяти воскресает наше прошлое; дружеские застолья и беседы, и на душе становится тепло и приятно. Вот, к примеру, на книге «Милый Эп» надпись: «Васе Скроботу! Бойцу одного фронта. С радостью». Подпись. 12. 04.75. г. Братск 

Книга «Гладиатор дед Сергей» подписана моей дочери: «Веронике – маленькой от деда Гены – большого!» Подпись. 12. 05. 83.

Приятные для меня слова на книге повестей: «Василию Скроботу! Великому генератору хороших идей» Подпись и дата.

Когда в Братске в 1973 году было организовано литературное объединение «Истоки», я позвонил Геннадию Павловичу. Встретились у него дома, я поделился своими соображениями. Мы долго разговаривали, по-домашнему за чаем, и с этого дня он стал добрым и мудрым наставником для творческой молодежи Братска, участвовал в обсуждениях, в подготовке литературных публикаций, в выступлениях на телевидении и по радио. По сути, Геннадий Павлович стал, и все годы был, постоянным членом нашего творческого коллектива.

Участие Геннадия Михасенко в литобъединении для начинающих поэтов и прозаиков Братска стало школой их творческого становления. Он своими советами помог многим сделать первые творческие шаги, и в будущем стать профессиональными литераторами, а Братское литобъединение тогда стало широко известно не только в Иркутской области. Подборки стихов братчан появились в коллективных сборниках областной писательской организации и Москвы. При его непосредственном участии в качестве одного из авторов, и как составителя, в Восточно-Сибирском книжном издательстве в 1982 году была издана книга под названием «Мы – братчане», которая открывалась словами: «Книга для чтения о делах и людях Братска, написанная самими братчанами». А в 1994 году Иркутским книжным издательством «Символ» был издан сборник стихов братчан «И пальцы просятся к перу…». Одним из авторов этой книги, а так же составителем и редактором был Г.П. Михасенко. Мало кто знает, что первым литературным опытом Геннадия Михасенко был тоненький тридцатистраничный сборник стихов для детей «Фантазер», хотя, на моей памяти, он его нигде официально не афишировал. Но стихи в его творчестве всю жизнь занимали совсем не последнее место.

В начале книги «И пальцы просятся к перу…», во вступительном слове «от составителя и редактора», Геннадий Павлович пишет: «Идея этой книги родилась в недрах нашего литературного процесса. Возрастного ценза для авторов, естественно, не устанавливалось, приглашались все; от школьников до ветеранов войны и труда. Критерий был один – поэзия! Кто в той или иной мере блеснул оригинальной мыслью, новым образом, неожиданным поворотом темы, смелой пейзажной зарисовкой, тот и попал в книгу. Сборник рассчитан на простого, не искушенного в поэзии читателя, и поэтому главным требованием к стихам была ясность и внятность языка. Смута жизни и смута в душе поэта не означает смутности письма, ибо всякую сложность всегда можно изложить с достаточной простотой».

Думаю, редко кто из читателей знаком со стихами Геннадия Михасенко, поэтому позволю процитировать несколько строк из его подборки в этом сборнике:

Быть после Пушкина поэтом –

Чушь! Скажут мне наверняка.

И пальцем шевельнут при этом

У ожиревшего виска.

Но вместо робости угрюмой

Огнь пролетел по волосам!

Да если б Лермонтов так думал,

То кто бы «Парус» написал?

И еще одно, по моему мнению, отражающее его философское мышление: 

Бывают встречи иногда,

Когда я обращаюсь к Богу:

— Скости, скости мои года!

Скости года хотя б немного!

Бывает и наоборот,

Когда молю я провиденье:

— Накинь мне, Бог, хотя бы год –

Для мудрости и вдохновенья!

И в этом перепаде грез

Проходит жизнь дымком летучим,

Без Бога, то с наплывам слез,

То с сухостью в глазах колючих!

Хочу сказать, что вместе с Михасенко, нам помогал советами и самобытный писатель Иннокентий Захарович Черемных. А среди учеников, мастеров слова тех лет, были Владимир Корнилов, Анатолий Лисица, Юрий Розовский, Владимир Монахов и другие поэты и прозаики Братска. В этой плеяде особо выделялся уже тогда широко известный поэт Юрий Черных. Можно сказать, что благодаря участию Геннадия Павловича, творческая литературная жизнь в Братске была на высоте. Кроме участия в литобъединении, он организовал и вел на Братском телевидении телепередачу для детей «Золотой ключик», которая пользовалась огромным интересом у братчан, и не только детского возраста, но и у взрослых.

1956 год. Михасенко Геннадий, студент строительного института во время военной практики. Фотографии печатал сам будущий детский писатель

Геннадий Михасенко после окончания в Новосибирске института, начинал работу в Братске инженером – конструктором на комбинате «Братскжелезобетон», но увлечение литературой взяло верх. «Трудно стало совмещать два увлечения, да фактически две профессии, — рассказывал он,- инженера и писателя, настало время выбирать что-то одно». И он поменял место работы – стал сторожем. И это был знаменитый в Братске сторож – автор широко известных книг, член Союза писателей СССР, владеющий несколькими иностранными языками, высокоэрудированный и совсем не отвечающий житейским нормам обычного, в понимании людей, человека такой профессии. Особо хочу отметить, что он не только не чурался своей работы, а наоборот, когда кто-нибудь после знакомства спрашивал о том, кем он работает, он с гордость отвечал: «сторожем». Именно сторожем, а не писателем, хотя в те годы профессия «писатель» была официальной профессией, редкой и высоко престижной. Но «сторож», тем более, «сторож» в знаменитом юношеском военно-морском лагере «Варяг», в устах Геннадия Павловича звучало, вроде, как «академик». К тому же он еще совмещал эту, может быть, самую прозаическую работу с выполнением функции «комиссара» этого, широко известного учреждения.

Полностью посвятив себя литературе, Геннадий Михасенко для совершенствования своего литературного образования, да и следуя, по моему мнению, постоянной тяге к учебе, к постижению новых знаний, поступил и окончил высшие литературные курсы при литинституте имени А.М.Горького.

Встречи на его знаменитой даче, а это был маленький домик примерно 15 метров квадратных, построенный лично его руками, и по его замыслу, как «домик на курьих ножках» из сказки, всегда превращались не просто во встречу товарищей, а в какой-то сказочный скоморошеский сбор легкомысленных взрослых дядей (я не помню, чтобы на таких встречах были женщины) с байками, хохотом и стихами. Этот «домик на курьих ножках» знали все дачники Зябы (это местность на берегу Братского водохранилища сразу за плотиной Братской ГЭС, где тысячи братчан, работая и отдыхая, проводили выходные дни). А его, так называемую «дачу», называли просто: «домик на курьих ножках Михасенко».

Я всегда удивлялся искренней доброте и скромности писателя, его житейской непосредственности и маленьким хитростям, да даже не хитростям, а мудрым находкам. Так, в его квартире всегда можно было видеть на стенах, на холодильнике, на столах, шкафах маленькие листки бумаги, не только обычной для писания и печатания, но и от использованных почтовых конвертов, конфетных оберток, салфеток, с какими-то фразами, причем на разных языках (так он изучал иностранные языки). Так же Геннадий Павлович фиксировал удачные слова, мысли и фразы своих новых рассказов и повестей. И из этих листков рождались, а потом становились широко известными повести «Кандаурские мальчишки» (это его первая изданная в Новосибирске повесть), «Милый Эп», «Неугомонные бездельники», «Пятая четверть». «В союзе с Аристотелем», «Я дружу с бабой Ягой» и другие повести, рассказы, пьесы и сказки. По мотивам повести «Милый Эп» был снят художественный фильм.

Особая атмосфера была в «домике на курьих ножках». Летом всегда на кусках фанеры или досках сушились аккуратно нарезанные кусочки хлеба, оставшиеся после еды. Выбрасывать хлеб – великий грех, — говорил Геннадий Павлович,- птичек тоже надо кормить.

В 1975 году в поселке Звездном на БАМе, первостроители, чтобы сохранить память о первых шагах этой грандиозной стройки, о первопроходцах, в только что первой построенной школе собрали фотоматериалы, записи, какие-то вещи и инструменты и пригласили на открытие первого на БАМе музея, Геннадия Михасенко и меня из Братска. Зима, мороз под сорок. До Усть-Кута добирались на поезде, дальше по зимнику на УАЗике в поселок Звездный. Морозный туман, сотни хвостов, уплывающего в небо дыма над свежесрубленными домами и времянками на склоне сопки, на берегу речки Ния, заворожили нас, и я видел как Геннадий Павлович притих и как будто не находил слов от изумления и восторга. Это была сказочная красота, и мы впитывали в себя эту явь. На открытие музея собрались наверно все жители поселка, и мы, осмотрев экспонаты музея, делились с ними своими впечатлениями, отвечали на вопросы. Геннадий Павлович был в ударе и весь запас своих восторженных слов (я его таким видел не особенно часто) он выплеснул на собравшихся, покорив всех своей эрудицией и в то же время простотой и скромностью. Он сразу стал своим, стал одним из строителей, и это все сразу почувствовали и приняли его в свою семью. Не просто было уехать, но нас ждала машина, и эта поездка, встреча, музей сопровождали нас всегда, оставались в нашей памяти. А для меня она послужила еще одним счастливым случаем общения с писателем в довольно необычной обстановке, открыла новые грани его характера, стала хорошим уроком и примером. В память об этой поездке на книге «Неугомонные бездельники», автор оставил мне такой автограф: «Васе Скроботу! В память путешествия по БАМу». И подпись.

В конце 80-ых годов, участвуя в областной конференции «Молодость, творчество, современность» мы договорились с членами литъобединения Усть-Илимска (тогда Усть-Илимск представляли Лев Аврясов, Михаил Рябиков, Владимир Пламеневский и другие молодые авторы) хотя бы изредка обмениваться визитами, проводить совместные обсуждения стихов, выступать в библиотеках и клубах.

И вот мы созвонились и договорились о том, что приедем мы – братчане. Руководство Братского завода отопительного оборудования (директор Петр Николаевич Самусенко и его заместитель Виктор Соломонович Сербский были известными почитателями литературы) обеспечили нас транспортом. Я позвонил Геннадию Павловичу – ну как же без него? Он с радостью согласился, задав только один вопрос: когда выезжаем? – Завтра утром. – Жду.

Коллектив подобрался дружный и веселый. Кроме меня и Михасенко — Володя Корнилов, Толя Лисица, Саша Хрульков, Юра Черных и поездка, с подспорьем стихов, анекдотов и, конечно, подкрепленных парой бутылочек водочки, пролетела незаметно и стала полезной для всех. Это был настоящий литературный праздник, на котором Геннадий Павлович был не только искусным тамадой, но и литературным корифеем.

Но мне в этой поездке на всю жизнь запомнилась его житейская простота и мудрость в обычных условиях жизни. Так, устроившись по приезду в Усть-Илимск с проживанием, мы с ним решили пройти по городу, посмотреть, как говорится, жизнь своих соседей. Как-то так получилось, что пошли мы двое – кто-то решил пойти к знакомым, кто-то отдохнуть. Идем по улице, впереди магазин. Зайдем? Зайдем. Смотрим по витринам, прилавкам. Видим, на полке стоит растворимый кофе, а тогда это был дефицит. Переглянулись, поняли без слов, что надо купить. Но я ему говорю:

— Да завтра купим, чего таскаться с ним.

Геннадий Павлович наклонился к моему уху и прошептал:

— Ты чего? Надо сразу покупать, завтра не будет.

Купили мы по пару банок этого напитка и с сеточками в руках пошли на экскурсию дальше. На следующий день мы зашли снова в этот магазин с целью пополнения дефицитного напитка. И что? А ничего – кофе не было.

Михасенко хитро посмотрел на меня и сказал поучительную фразу, смыслу которой я следую всегда: «никогда не откладывай, покупай сразу, завтра не будет».

Семья Михасенко

Лето 1964 года. Братск. Семья Михасенко. Галина Васильевна и Геннадий Павлович с сыновьями: Сашей и Олегом

Его разностороннюю одаренность я наблюдал всегда. К примеру, в Братск в те годы постоянно приезжали иностранные группы туристов и деловых людей, и Михасенко часто приглашали для участия в экскурсиях и встречах. И он очень быстро становился среди них своим, тем более, что владел языками. Когда приезжали разные правительственные чиновники или делегации партийных или советских органов, Геннадий Михасенко общался с ними на равных. Но, по моему, самым комфортным состоянием было для него тогда, когда он находился среди простых людей. Это была его среда, и здесь он чувствовал себя как рыба в воде.

У писателя было и осталось много друзей и не только в Братске, а, что касается знакомых, то им, конечно, числа нет, и я, среди тех, кого знал, не встречал ни одного недоброжелателя – все к нему относились с уважением. Он был и остается примером порядочности и честности. И это потому, что и он сам относился к людям с почтением и вниманием, независимо от занимаемых должностей и статусного положения. В «Эскизах к портрету» Геннадий Павлович пишет об одном из своих друзей: «Крупные люди, целиком отдающие себя делу, не умирают, а погибают, по крайней мере, у нас, в Братске, где, например, для того, чтобы провести планерку на подчиненном предприятии, руководителю нужно лететь на самолете, или вертолете или мчать на машине 250 километров, как минимум, раз в неделю. Так погибли Наймушин, Янин, Кузьмичев, Перк и многие другие ниже рангом, это жертвы технического прогресса, которому они служили верой и правдой. К ним относится и тот, о ком пойдет речь, — Игорь Авштолис. Он погиб не в дороге, а дома после напряженного трудового дня – от инфаркта, вторичного. А разве разрыв сердца в тридцать пять лет, на половине жизненного пути, в расцвете творческих сил, это не дорожная катастрофа?»

Так он начинает свои записи о своем друге, но я бы эти его рассуждения отнес и к жизни самого писателя, который буквально сгорел за своим рабочим столом, погруженный в бездну творческого водоворота. И тоже в расцвете сил, в подготовке к новым темам, на бегу. И тоже от вторичного, но – инсульта. Разве это не дорожная катастрофа?

Братчане хранят память о Геннадии Павловиче Михасенко. К 70-летию со дня рождения ему посмертно присвоено звание «Почетный гражданин города Братска. В 1998 году имя писателя присвоено библиотеке – филиалу №1 Братска, где в 2011 году был открыт музей Геннадия Павловича. Кстати, на открытие музея и к юбилейным датам, в Братск всегда приезжает вдова писателя Галина Васильевна из Новосибирска. А братский писатель Анатолий Казаков по доброй воле, и, стараясь сохранить память о своем талантливом земляке, ведет в Братске активную работу по пропаганде творчества писателя в школах, библиотеках и клубах, и бескорыстно самостоятельно взял на себя святую обязанность – поддерживать порядок и ухаживать за последним местом упокоения — могилой писателя Геннадия Павловича Михасенко.

Братская поэтесса Женни Ковалева в день смерти писателя написала: «Он не умер, он ушел в зарю», и эти слова выбиты на надмогильном камне, выполненном в форме раскрытой книги с изображением Геннадия Михасенко. 

И я думаю, что эта строка отражает реальную действительность.

Январь 2016 года

Василий Скробот, член Союза писателей России

В статье использованы фотографии из семейного архива Михасенко, опубликованных вместе сВОСПОМИНАНИЯМИ ГАЛИНЫ ВАСИЛЬЕВНЫ МИХАСЕНКО

Выпуск февраль 2016

Copyright PostKlau © 2016