Журнал "PostKlau"

 Пётр Алешкин

                               Богородица (часть XV) 

                                                                       

3

Иисус в продолжение сорока дней являлся ученикам Своим, говорил с ними о Царствии Божием. На сороковой день после распятия Он позвал учеников Своих на гору Елеонскую. Были с Ним и Мария, Матерь Его, и Мария Магдалина, и другие женщины. На вершине горы Иисус Христос молча остановился. Ученики окружили Его, ожидая, что Он скажет. Все чувствовали, что сейчас произойдёт нечто необыкновенное, торжественное, что повлияет на всю их жизнь. Поэтому все молчали в ожидании слов Христа. Мария тоже молчала, смотрела на Своего печального и задумчивого Сына. Сердце Её вновь ныло тоской от предчувствия долгой разлуки. Иисус оглядел с вершины горы Гефсиманию с её садами, Кедронскую долину, Иерусалим и произнёс с необычной для Него грустью:

— Как прекрасен мир этот, и как яростен!.. — И, взглянув на небо с редкими облаками, на необычно яркое облако над Своей головой, заговорил своим обычным тоном: — Много ещё предстоит сделать вам в этом мире, и многое претерпеть, прежде чем мы встретимся вновь. Не отлучайтесь из Иерусалима, но ждите обещанного от Отца. Иоанн крестил водой, а вы, через несколько дней, будете крещены Духом Святым.

— Не в эти ли дни, Господи, восстановишь Ты царство Израилю? — спросил Пётр.

— Не ваше дело знать времена или сроки, которые Отец положил в Своей власти, — проговорил Иисус Христос, с любовью оглядывая учеников. — Вы примете силу, когда сойдёт на вас Дух Святый, и будете Мне свидетелями в Иерусалиме и во всей Иудее, и Самарии, и даже до края земли.

Говоря это, Иисус преображался на глазах учеников. Облик Его после воскресения и без того был необычно светел, но сейчас от лика Его, от головы, от рук, от всей фигуры начало исходить ослепительно яркое свечение. Вдруг ноги Иисуса на глазах учеников оторвались от пыльной с мелкими камешками вершины горы, и Христос стал подниматься вверх. Чем ярче становилось свечение, тем быстрее поднимался Иисус. Он поднял руки для благословения и сказал:

— Благославляю вас!

                                                          Доссо Досси. Вознесение Христа. 1527

Так с поднятыми руками Он поднялся и исчез в облаке. Долго глядели вверх ученики Иисуса Христа, словно ожидали, что Он подаст им из облака какое-то знамение. Но всё было покойно в небе, солнце стало жечь сильнее и, вздохнув печально, ученики побрели вниз, в Иерусалим. Последней с вершины горы Елеонской сошла Богородица. Шла Она вслед за молчаливыми учениками, вытирая слёзы.

Ученики возвратились в Иерусалим, в горницу, в ту самую, в которой была тайная вечеря и где не один раз являлся им для бесед воскресший Иисус Христос. В этой горнице они пребывали в молитве десять дней до праздника Пятидесятницы. Были здесь Пётр и Иаков, Иоанн и Андрей, Филипп и Фома, Варфоломей и Матфей, Иаков Алфеев и Симон Зилот, и Иуда, брат Иакова. Были и женщины — Мария Магдалина, Марфа и Мария, сёстры Лазаря, Фамарь, Саломия. Были, конечно, и Мария, Матерь Иисуса, и братья Его.

4

На Пятидесятницу, как всегда, пришло в Иерусалим много народу. Появились со своими учениками и семьдесят апостолов, которые по благословению Иисуса Христа несли в народ Слово Божие. Все они собрались в доме, где была известная всем горница. За десять дней, прошедших без Иисуса, апостолы первым среди равных признали Петра. Никто его не выбирал, не назначал, просто его указания и советы охотно исполнялись всеми. Он всегда начинал различные собрания учеников. К его словам прислушивались, несмотря на то, что он не был красноречивым в обычной жизни. Лишь когда начинал проповедовать, в его словах появлялась сила, убедительность. Он был одним из самых старших по возрасту апостолов. Ему уже было сорок лет. Он был не так энергичен, красноречив, как Иоанн, и по характеру был более уступчив, не было у него стремления стать первым, возглавить апостолов, но по-житейски он был более опытен, чем Иоанн, который мог бы быть ему сыном, ведь тому было чуть больше двадцати лет, поэтому к словам и советам Петра охотней прислушивались. Младший брат Петра Андрей, который вместе с Иоанном первым из апостолов стал учеником Иисуса, любил философствовать, размышлять, спорить. В этом он был похож на Иоанна, но в отличие от того, был не от мира сего, житейские вопросы его не занимали.

На Пятидесятницу, когда все апостолы собрались, помолились, Пётр начал собрание.

— Мужи братия! После того, как исполнилось то, что в Писании предрёк Дух Святый устами Давида об Иуде Искариоте, бывшем вожде тех, которые взяли Иисуса, нас осталось одиннадцать. Учитель наш постановил, чтоб нас было двенадцать, потому нам надобно избрать жребием ещё одного из тех, которые находились с нами во всё время, когда пребывал и обращался с нами Господь Иисус, начиная от крещения Иоаннова до того дня, в который Он вознёсся от нас.

После долгого обсуждения собрание остановилось на двоих. И Иосиф Варсава, которого прозвали Иустом, и Матфий были достойны стать двенадцатым апостолом. Никто из них не перевешивал в мнении собравшихся. Тогда все помолились, и Пётр сказал:

— Ты, Господи, Сердцеведец всех, покажи из сих двоих одного, которого Ты избрал принять жребий служения и апостольства, от которого отпал Иуда, чтобы идти в своё место.

Бросили о них жребий. Выпал он Матфию, и он с молитвой благодарности Господу был сопричислен к одиннадцати апостолам.

Едва умолкли звуки молитвы, как внезапно раздался шум с неба, как будто от несущегося сильного ветра. Шум всё нарастал, слышен был во всём Иерусалиме. Народ удивлённо, ошеломлённо оглядывался, ветра нет, а шум яростный. Откуда он? Что это? Все слышали, что шум опускается с неба на один из домов Иерусалима, и устремились к тому дому. А шум между тем наполнил весь дом, где находились ученики Иисуса. И когда он стал резок и невыносим, появились языки пламени. И как только они явились и зависли над головами каждого из двенадцати апостолов, шум стих. На несколько мгновений наступила тишина, такая тишина, что даже дыхания не было слышно, несмотря на то, что в доме находилось более ста человек. Все оцепенели от услышанного и увиденного. Молча глядели, как языки пламени шевеляться над головами апостолов. И вдруг языки пламени исчезли. Двенадцать апостолов исполнились Духа Святого, и неожиданно для всех разом заговорили в тишине на иных языках, как Дух давал им провещевать.

Люди и в доме, и на улице, услышав, что апостолы заговорили на различных наречиях и языках, изумились. На праздник в Иерусалим пришли люди со всех концов света. Были тут и парфяне, и мидяне, и еламиты, и жители Месопотамии, Иудеи и Каппадокии, Понта и Асии, Фригии и Памфилии, Египта и Ливии, и пришедшие из Рима, иудеи и прозелиты, критяне и аравитяне. И все они слышали родную речь, собственное наречие, которое знали с рождения своего. Все они дивились, говорили между собою:

— Разве в этом доме не галилеяне?

— Откуда они знают наше наречие?

И изумлялись все и, недоумевая, говорили друг другу:

— Что это значит?

А некоторые, насмехаясь, говорили с издёвкой:

— Что вы их слушаете? Они напились сладкого вина.

Пётр, услышав такое, вышел вместе с одиннадцатью апостолами на улицу к толпе, возвысил голос свой и возгласил им:

— Мужи иудейские, и все живущие в Иерусалиме! Да будет вам известно, внимайте словам моим: они не пьяны, как вы думаете, — указал он на апостолов. — Теперь только третий час дня. Вспомните, предречённое пророком Иоилем: «И будет в последние дни, говорит Бог, излию от Духа Моего на всякую плоть, и будут пророчествовать сыны ваши и дочери ваши. А юноши ваши будут видеть видения, и старцы ваши сновидениями вразумляемы будут. И покажу чудеса на небе вверху и знамения на земле внизу, кровь и огонь и курение дыма. Солнце превратится во тьму, и луна — в кровь, прежде нежели наступит день Господень, великий и славный. И будет так: всякий, кто призовёт имя Господне, спасётся».

                       Михаил Врубель. Сошествие Святого духа на апостолов. 1884

— Мужи израильские! — ещё громче воскликнул Пётр. — Иисуса Назорея вы взяли и, пригвоздив руками беззаконных, убили. Но Бог воскресил Его, расторгнул узы смерти. Помните, как Давид говорит о Нём: «Видел я пред собою Господа всегда, ибо Он одесную меня, дабы я не поколебался. Оттого возрадовалось сердце мое и возвеселился язык мой, что Ты не оставишь души моей в аде и не дашь святому Твоему увидеть тления. Ты дал мне познать путь жизни, Ты исполнишь меня радостью пред лицом Твоим». Мужи братия! Да будет позволено с дерзновением сказать вам о праотце Давиде, что он и умер, и погребён, и гроб его у нас до сего дня. Будучи пророком и зная, что Бог с клятвой обещал ему от плода чресл его воздвигнуть Христа во плоти и посадить на престоле его, Он прежде сказал о воскресении Христа, что не оставлена душа Его в аде, и плоть Его не видела тления. Иисуса Бог воскресил, чему все мы свидетели. Он вознесён десницею Божией и, приняв от Отца обетование Святого Духа, излил то, что вы ныне видели и слышали. Давид не восшёл на небеса, но сам говорит: «Сказал Господь Господу моему: сиди одесную Меня, доколе положу врагов Твоих в подножие ног Твоих». Твёрдо знай, весь дом Израилев, что Бог сделал Господом и Христом Иисуса, Которого вы распяли.

Услышав это, люди умилились сердцем и сказали Петру и прочим апостолам:

— Что нам делать, мужи братия?

— Покайтесь, и пусть крестится каждый из вас во имя Иисуса Христа для прощения грехов, и получите дар Святого Духа. Вам принадлежит обетование и детям вашим и всем дальним, кого ни призовёт Господь Бог наш.

И другими многими словами Пётр свидетельствовал и увещевал, говоря:

— Спасайтесь от рода развращенного.

Люди, охотно принявшие слово его, крестились, и присоединилось к Церкви Христовой в тот день около трёх тысяч душ. Они постоянно пребывали в учении апостолов, в общении и преломлении хлеба и в молитвах. И много чудес и знамений совершилось через Апостолов в Иерусалиме. Все же верующие были вместе и имели всё общее. Продавали имения и всякую собственность и разделяли всем, смотря по нужде всякого человека. И каждый день единодушно пребывали в храме и, преломляя по домам хлеб, принимали пищу в веселии и простоте сердца, хваля Бога и находясь в любви у всего народа. Господь ежедневно прилагал спасаемых к Церкви.

афон 

1

После Сошествия Святого Духа на апостолов Мария осталась в Иерусалиме на попечении Иоанна Заведеева, жила в доме его родителей близ горы Елеонской. Христианская Церковь быстро росла, множилась. Иаков, брат Христа, стал епископом Иерусалимским. Двенадцать апостолов кинули жребий, где кому проповедовать Евангелие, нести слово Божие, и разошлись во все концы света. Многие уверовавшие в Христа, узнав, что Матерь Божия жива, желали увидеть Её, и Она не отказывалась от встреч и бесед с верующими, рассказывала о чудесных событиях Благовещения, рождения Христа, Его младенчества и всей земной жизни. Словом своим и молитвами Она насаждала и утверждала Христианскую Церковь. Часто навещали Её жившие неподалёку, Мария и Марфа, сёстры Лазаря Четверодневного. Сам он был далеко, служил епископом на острове Кипр, писал оттуда письма.

В те дни Ей не было ещё и пятидесяти лет. Несмотря на то, что богатые родители Иоанна, полюбившие Её сразу после знакомства в первые дни служения Иисуса, выделяли Ей немалые средства, одевалась Она по-прежнему просто. После перенесённых страданий Мария стала быстро седеть, светло-русые волосы Её становились серебристыми, начала сутулиться, казаться меньше ростом, но походка осталась прежней, твёрдой, неторопливой, величественной. Продолговатое лицо Её, из-за того, что Она меньше бывала на солнце, посветлело, загар исчез, но появились морщины. Только глаза цвета маслины остались такими же ясными, проницательными, доброжелательными. Все, кто приходил поговорить с Божией Матерью, отмечали в ней необычную простоту, сердечность и смирение, обнаруживали во всех Её действиях особую благодать. Шли к Ней и люди знатные, и книжники, и простые люди, не знающие грамоты. И всех Она привечала, никого не обделяла добрым словом.

«Много людей у нас желают видеть Матерь Иисусову и только о том и думают, как бы проехать к вам, — писал Иоанну из Антиохии Игнатий Богоносец, тот самый, которого Иисус обнимал, когда тот был ребёнком, говоря ученикам: «Будьте, как дети!» Теперь Игнатий сам нёс народу слово Божие. — У нас проходит о Ней слава, что Она преисполнена всяких добродетелей и благодати: тверда в гонениях и бедах, не скорбит в нищете и недостатках, не гневается на озлобляющих Её, но благодетельствует им, помогает бедным, сколько может, особенно любит смиренных и Сама смиренна со всеми. Терпелива Она пред насмешками, которыми осыпают Её книжники и фарисеи. Достойные доверия люди поведали нам, что в Марии, Матери Иисусовой, по Её великой святыне, человеческое естество кажется соединённым с ангельским. И все такие слухи возбудили в нас безмерное желание видеть это (выражусь так) небесное чудо».

Дионисий, муж знатный, учёный, богатый и в высоких чинах, принявший христианство после проповеди апостола Павла, позже его назовут Арепагитом, посетил Марию по совету Павла и так описал ему свои впечатления от свидания с Богоматерью: «Никто из людей не может постигнуть своим умом то, что я видел и уразумел, не только душевными, но и телесными очами. Исповедую пред Богом: когда я Иоанном, сияющим среди апостолов, как солнце на небе, был приведён пред лице Пресвятой Девы, я пережил невыразимые чувства. Предо мною заблистало какое-то Божественное сияние. Оно озарило мой дух, я чувствовал благоухание неописуемых ароматов и был полон такого восторга, что ни тело моё немощное, ни дух не могли перенести этих знамений и начатков вечного блаженства и небесной славы. От Её благодати изнемогло моё сердце, изнемог мой дух. Если б у меня не были в памяти твои наставления, я бы счёл Её истинным Богом. Нельзя себе и представить большего блаженства, чем то, которое я тогда ощутил».

В свободные минуты Мария молилась, читала, а по вечерам часто ходила на гору Елеонскую, где в последний раз видела Сына, потом спускалась в Гефсиманский сад, где Христос молился. Тут, как и на Голгофе, всё было для Марии полно воспоминаний. В саду Гефсиманском воздух наполнен был для Неё звуками молитвы Её Сына перед поцелуем Иуды. На землю этого сада падали капли кровавого пота Христа, пролитые Им в последнем молитвенном подвиге. Тут же неподалеку была и гефсиманская пещера, где в вечном покое лежали родители Марии, Иоаким и Анна, и великодушный хранитель Её девства — Её обручник, праведный старец Иосиф. Над всеми этими местами дорогих воспоминаний возвышалась гора Елеонская, с которой Иисус вознёсся на небо. Приют молитвы Сына стал приютом молитвы Матери.

Апостолы, возвращаясь после проповеди из разных стран в Иерусалим, рассказывали Марии, как распространяется в мире Христова вера, и Она, слушая их, радовалась и воздавала хвалу Своему Сыну и Богу.

Но не все были рады распространению и укреплению Церкви Христовой. Всё чаще священники досаждали царя Ирода наветами на апостолов и христиан, всё чаще доходили до Марии слухи, что фарисеи недовольны тем, что к Ней со всех краёв идут люди. Всё чаще предупреждали Её, что фарисеи замышляют недоброе по отношению к Ней, предостерегали, чтобы Она не бывала одна на горе Елеонской и в Гефсиманском саду, особенно в тёмное время суток.

2

Десять лет прошло после смерти Иисуса Христа, десять лет ежедневного труда по утверждению Его Церкви. Царь Ирод усмотрел в этом угрозу своей власти и начал гонения на христиан. Схвачены были многие проповедники, бывшие в Иерусалиме. Когда первомученика Стефана вели на смерть, Мария следовала за ним в толпе, когда его побивали камнями в долине Иосафатовой, при потоке Кедрон, Она с Иоанном стояла неподалёку на холме, смотрела на кончину мученика и прилежно молилась Богу, чтобы Он укрепил его в страдании и принял его душу в Свои руки.

После казни Стефана Иоанн начал опасаться за жизнь Марии, как бы и Её не постигла участь мученика. Ему выпал жребий нести слово Божие в Малой Азии, и Иоанн отправился туда, в город Эфес, взяв с собой Марию.

И там, в малоазийском городе, жизнь Марии осталась неизменной: молитвы, книги, беседы с христианами, желающими увидеть Божию Матерь, да работа, без которой Она уже не могла жить. Теперь Она с особым усердием и тщанием вышивала поручи, омофоры для епископов Церкви Своего Сына Иисуса Христа. В Эфесе Она познакомилась и подружилась с приехавшим к Ней Лукой, художником и врачом. Они много и часто беседовали. Лука расспрашивал Её о Благовещении, посещении Елисаветы, рождестве, младенчестве и отрочестве Христовом. Рассказы эти Лука записывал себе на память, а позже, после смерти Марии, когда начнут появляться повествования о жизни и служении Христа, соединит эти рассказы Марии в единое «Святое благовествование» и обнародует под видом послания к знатному человеку Феофилу, принявшему Христову веру. 

  Неизвестный русский иконописец(до 1917 г). Евангелист Лука, пишущий икону с позирующей ему Марии

Лука первым запечатлел образ Богородицы на иконах. Она одобрила их, благословила его труды.

Сюда в Эфес пришло мрачное известие о казни апостола Иакова, брата Иоанна. Он был обезглавлен в Иерусалиме по приказу царя Ирода. Иаков Заведеев первым из двенадцати апостолов пострадал за веру Христову.

Мария по-прежнему переписывалась с Лазарем Четверодневным, епископом Кипра. В каждом письме друг Христов сокрушался, что давно не видел Богоматери. Раньше он не мог прийти в Иерусалим, ведь иудеи хотели убить его, как живое свидетельство чудодействующей силы Христовой, а теперь Она была далеко. Мария написала ему, что готова Сама приехать на Кипр, если он пришлёт за Ней корабль. Можно представить себе радость Лазаря, когда он получил это известие. Он сразу же снарядил корабль и послал его за Богоматерью. 

3

Мария, Иоанн и ещё несколько спутников отправились на Кипр. Когда отплывали от малазийского берега, было солнечно, тянул лёгкий бриз. Кричали, метались над парусами, над реями корабля чайки: большие голубоватые вскрикивали резко и тревожно, особенно быстро метались среди них кургузые чайки с коричневой спинкой, а чёрные, с длинным ромбовидным хвостом, носились над водой, над кораблём стремительно и мрачно-хищно. Иногда чайки, раскинув крылья, медленно летели вдоль борта и с жадностью разглядывали на палубе своими чёрными мрачными глазами людей, которые молча смотрели, как медленно удаляется, отодвигается берег с густо налепленными на пригорке серыми домами с плоскими крышами, на покачивающиеся лодки рыбаков и корабли торговцев у пристани. Некоторые чайки зависали над кормой с неподвижными распластанными крыльями и хищно смотрели на людей, потом вдруг, вскрикнув, стремительно взлетали вверх или падали вниз к шевелящемуся, как живое существо, морю. Капитан недобро, беспокойно поглядывал то на чаек, то на ослепительно яркое полуденное небо без единого облачка. Ветер был попутный, лёгкий, и ничто, казалось бы, не предвещало перемены погоды. Все думали, что плавание будет простым и недолгим, только капитан, со смуглым до черноты лицом, с чёрной стриженой бородой, почему-то хмурился, был молчалив.

Мария стояла на корме, смотрела, как внизу вода белеет, крутится неторопливыми воронками. Спокойные пологие волны неспешно обгоняют корабль, поднимают корму и опускают. Горная гряда на горизонте, освещённая солнцем, раскачивается вверх-вниз, и кажется, что горы устало шагают вслед за кораблём. Но он плывёт быстрее, и они постепенно отдаляются от него.